Проснуться ото сна (СИ)

Мастерски поймав его, я вонзил зубы в мясистый бок. Проглотил кусочек. Возникший рядом граф отобрал остатки помидора и кинул его в стену, помидор разлетелся, оставив влажный след и небольшие сочные крупицы.

— Не хочу, чтобы ты умер в первый же день.

Смысл его слов и запрета мне стали ясны через несколько минут. Меня согнуло пополам от спазмов, в которых сжимались, казалось, все органы. Рухнув, как подкошенный, на пол, застонал, не в силах кричать. Гримаса боли исказила мое лицо.

Граф зло рассмеялся.

— Видишь, чего ты добился своим упрямством. Съев полностью этот красный помидор, ты бы умирал долго и мучительно, но тот кусочек, проглоченный тобой, не смертелен даже для новообращенного.

Наконец я смог подняться с пола и сесть на колени. Оттого, что внутри все органы сокращались в спазмах, вновь согнулся к самому полу, меня стошнило. Вытерев рот тыльной стороной руки, я отполз к стене.

— Тебе нужно поесть, — граф грубо толкнул дрожащего бедолагу в мою сторону. — Испробуй его кровь, она сладкая как мед. Человеческая еда покажется тебе пресной и даже безвкусной, и очень скоро ее вкус останется только в твоих воспоминаниях.

— Пей! — Это был, безусловно, приказ. — Пей упрямец!

Граф Экшелен подтащил жертву еще ближе и извлек небольшой скальпель, металлическим блеском сверкнуло лезвие. Только руки мужчины оказались освобожденными от веревок, он сразу начал отчаянно сопротивляться. Граф схватил и с хрустом сломал его запястье. Белая кость, как обломленное дерево, торчала наружу. Крик, полный боли и отчаяния, наполнил подвал, голова безвольно упала на грудь, и человек потерял сознание. Резко перевернув жертву на спину и сделав надрез на другом запястье, чуть ли не ткнул меня носом в образовавшуюся рану. Я поморщился. От резкого неприятного запаха, исходившего от крестьянина, меня начало мутить с новой силой.

Насильно притянув меня к сочившейся крови, потыкал в рану, словно котенка в миску с молоком. Как только хватка графа ослабла, я, испытывая неприятные ощущения, поспешил отстранился, машинально облизав влажные губы.

Тут же по телу пробежал разряд тока. От неожиданности я уставился на графа, не совсем понимая, что произошло. Если честно, в ту минуту я совершенно не осознавал случившегося недавней ночью. Все чувства и ощущения почти не отличались от прежних, и еще я так сильно был взбудоражен происходящим, что не желал ничего замечать и понимать.

— Пей, эти ощущения лишь малая доля от тех, которые ты испытаешь, в первый раз испив крови. — Его фигура возвышалась надо мной как скала. Он ждал, когда я сам приму решение и добровольно сделаю это. Его задачей было подтолкнуть меня к первому шагу, а не напоить силой, вливая кровь в рот.

Мне было страшно. Вообще, за последние пару дней страх преследовал меня постоянно, прячась в самых потаенных уголках. Необъяснимый страх.

Передо мной лежал крестьянин, раскинув руки в разные стороны. Весь его расслабленный вид кричал о его беспомощности.

Голод схватил меня за живот, скрутив внутренности, поднимаясь вверх, словно сдавливая тиски.

— Пей, станет легче.

Обезумев от ощущений, неспособный думать, я припал к запястью. Первый глоток дался с большим трудом. Заставить себя, понимая мозгом, что перед тобой человек и что ты собираешься сделать, казалось безумием. Разве можно вместо еды питаться человеческой кровью? Это аномально. Но голос графа, раздававшийся в голове, беспрестанно твердил: пей, пей, пей… и я подчинился.

Первый глоток, как ключевая вода в день палящего солнца, освежил меня. Далее я почувствовал слегка сладковатый вкус, с приятным послевкусием. Наконец я отклонился назад, дыша ровно. Боль ушла.

Позже я много раз вспоминал эти первые ощущения. Каждая трапеза имела свой неповторимый привкус, но никогда больше я не вкушал таких восхитительных, волнующих и будоражащих все тело сочетаний. Словно одновременно ешь все свои любимые блюда и можешь почувствовать вкус каждого в отдельности, в любое время и в любой последовательности. Если бы я пережил такое человеком, то мозг бы не выдержал подобного состояния эйфории и экстаза, испытанного мной.

Я плыл в своих ощущениях как по реке, купаясь и наслаждаясь ее нежными объятьями. Я — человек, не евший несколько дней, которому поднесли яства, подаваемые к столу самих царей.

Должно быть, прошло немало времени, прежде чем я смог прийти в себя, находясь во власти необычайно сильных впечатлений. Расставаться с ними совершенно не было желания, и я как наркоман хотел еще.