Проснуться ото сна (СИ)

— Пойдем, отойдем подальше от домов, а то и у стен есть уши. — Он пошел вперед, я еще раз оглянулся на только что покинутую улицу, где остались родные мне по крови люди. Я и сам не понимал, что чувствовал в тот момент: жалось, что у меня не было такой любящей семьи; боль за предательство отца; зависть к Энджилу. Я затряс головой, отгоняя эти мысли.

Когда я повернулся в сторону Николаса, он уже подходил к концу переулка, не торопясь и вышагивая немного лениво, насвистывая какую-то мелодию. Ничего не оставалось, как пойти за ним.

Как только мы поравнялись, он с серьезным выражение лица произнес:

— В будущем, когда захочешь кого-то обратить, никогда, слышишь, никогда не делай подобного с ребенком, как бы тебе ни хотелось или как бы тебя ни упрашивали.

— Хорошо, но объясни мне причину твоих слов.

— В детстве организм молод, ему легче бороться с любыми болезнями, переносить их. К сожалению, и перейти в «новую жизнь» гораздо больше шансов. Признаюсь, я тоже искушался подобной игрушкой, но вовремя смог взять себя в руки, увидев возможные последствия. Это было очень давно, ты едва ли тогда родился. Прогуливаясь, увидел во дворе усадьбы прелестного ребенка: мягкие и воздушные кудряшки, румяные щечки, по-детски пухлые губки и, как это бывает в основном у детей, огромные прекрасные глаза. Ему было не больше десяти лет. Я с первого взгляда влюбился в этого юного мальчишку и решил присмотреться к этой семье поближе, узнать их лучше. Сложно поверить в подобное совпадение, но когда я был приглашен в их дом, то встретил там другого вампира. Я настолько поразился этому, что даже за весь вечер с ним не заговорил.

Ему так же приглянулся этот мальчик. А уже на следующий день прелестный мальчик исчез. Не так давно я видел того вампира в последний раз, в его окружении присутствовали только дети, это поистине устрашающе поверь мне. Эти невинные с виду существа, по-другому я не могу их назвать, настолько кровожадные и беспощадные в своей игре. Ты же знаешь, что мы почти не меняемся, так каково быть запертым в теле ребенка на долгие десятилетия? Их лица были полны желчи, даже тот прекрасный мальчик испортился, сменив свою сущность на звериную. В конечном итоге они убили своего создателя, возненавидев.

— Как же так произошло? — Я даже замер на месте от услышанного.

— Хоть они и взрослеют умом, но остаются детьми в человеческом мире, не способными позаботиться о себе. Что-то купить, получить приглашение на прием и многих мелочей взрослой жизни они лишены. Даже превращать в себе подобных они не способны. Той силы, которой обладаем мы им никогда не достичь, не получить многие умения в полной мере, такие как устрашение, гипноз, внушение нужных мыслей. Не думай, что все так плохо. Они милы, в этом заключается их основное преимущество. Обращенные дети всегда останутся зависимыми от кого-либо, должно быть, это угнетает. Не вижу смысла превращать этих ангелов в исчадья ада, жаждущих игр и убивающих не ради пищи, а ради забавы. Уверен, что после ты сам пожалел бы о содеянном.

— Я не… — запротестовал я вновь, но передумал. — И где они сейчас?

— Могу сказать, что по этой земле они точно не ходят. Об этом не принято говорить, но существует негласный совет, который следит за соблюдением законов. Эти законы очень просты: нельзя выдавать себя и безмерно обращать людей в себе подобных. За выявлением нарушителя приговор приводится в исполнение мгновенно, не жалеют никого, и репутация, возраст, связи в нашем мире не играют никакой роли.

— То есть необходимо придерживаться только этих правил?

— Существуют и другие правила, но приговор по ним не столь жестокий, о них ты узнаешь, когда придет время. Ты не против пойти домой?

Николас подставил мне локоть, я взялся за него, и мы, болтая на отстраненные темы, направились в наше временное пристанище.

«А этот прекрасный юноша с золотыми волосами не так прост, как кажется», — подумал мой друг, никак не выказав своих подозрений и не собираясь возвращаться к этому разговору.

В последующие дни всем было не до меня, все чем-то сильно были заняты. Фернандо ночи напролет отсутствовал дома. В основном, мой наставник приходил за несколько часов до рассвета, здоровался со всеми, после скрывался за дверями комнаты. Общение Николаса и Еланы за последние дни стало натянутым. Когда я заходил и заставал их вдвоем, Елана странно поджимала губки, негодующе поглядывая на меня, и выходила прочь. Николас же напротив, улыбался мне, как ни в чем не бывало предпочитая не показывать свои эмоции. Я понимал, что творится неладное и никак не мог уловить смысл происходящего, раз за разом пытаясь все сопоставить.

В эти странные дни я практиковался в умении слышать на расстоянии, погружаясь в себя и улетая как можно дальше туда, где голоса людей становились почти неразборчивыми, и вслушивался в них. С момента первой практики радиус мой расширился в два раза, я стремился к большему.