Проснувшийся Демон

Вечное пожарище напоминало гигантский язык, протянувшийся через Новгород, через Ильмень-озеро и дальше на восток, туда, где должен был находиться городок Барановичи. Длину "языка" оценить было невозможно, а в ширину он превышал сорок километров. Караван подошел к границе "мертвой зоны" в темноте, и Серго впервые нарушил план, предложенный Артуром. Через пожарища ночью не ходили. Никто не мог припомнить, чтобы днем здесь случалась какая-либо неприятность, никогда не нападали звери или дикари. Но бывалые путешественники передавали из уст в уста веселенькую легенду. Даляр поведал эту историю без намека на улыбку; Ковалю не хотелось верить, но в этом мире редко шутили.

На другом Вечном пожарище, что пересекало мурманскую трассу, несколько лет назад потерялся конный отряд, человек в тридцать. Дикарей в тех краях практически нет, слишком холодно зимой, и движение слабое. Люди очень торопились; по слухам, они везли в Питер что-то скоропортящееся и решили не устраивать ночлега на границе "живой" травы. Через четыре дня их вышел искать другой отряд. Нашли нетронутые грузовики. Рыба, естественно, испортилась, лед растаял, но половина протухшего груза оказалась раскиданной на дороге, словно его растаскивали вручную. Затем поймали двух лошадей под седлом, точнее, животные сами вышли к людям. Потом нашли еще одну лошадь. Она стояла в стороне, метрах в десяти от дороги, понурившись, будто спала. Отыскались смельчаки, решившиеся подобраться поближе. Когда к лошади подошли вплотную, оказалось, что она не дышит и словно одеревенела. И внутри, под кожей, она была пустая, как барабан. Не падала она только потому, что ноги ее сантиметров на десять ушли в синий мох. Синий мох не просто поглотил ее ноги, он забрался лошади в уши, облепил снизу живот и даже торчал из ноздрей.

– Синий мох? - переспросил Артур и облизнул пересохшие губы.

– Синий, - спокойно подтвердил Даляр. - Там синий мох и желтые сосны. На соснах видели летунов, но не таких, как в Питере. Крупнее.

– Так это летуны? - Артур припомнил флегматичного вампира на глобусе.

– Нет. Летуны пьют кровь, но не могут высосать коня изнутри. И упыри не съели бы сорок человек, - подчеркнул сержант. - Но через пожарища ночами больше не ходят. Днем безопасно, главное - не покидать дорогу.

Лошади шагали через мертвую равнину больше семи часов. Здесь примолкли даже собаки ковбоев, над потными конями не кружили слепни, затих стрекот кузнечиков. Даже солнце светило тусклее обычного, словно задыхаясь в колышущемся жарком мареве. Волчий вой, преследовавший караван всю предыдущую ночь, остался далеко позади.

Вероятно, Сосновоборская АЭС, размышлял Коваль, вращаясь вместе с биноклем. Нет, далековато. А может, совсем другая станция, о которой он ничего не знает, также брошенная служащими. Сколько лет прошло, с тех пор как радиоактивная туча пронеслась над этим местом, и какую дозу тут можно подхватить сегодня? По идее, всё давно должно улечься, но почему не видно даже насекомых? Случилась протечка в хранилище отработанной воды, или рвануло, как в Чернобыле? Неизвестно, никто уже не вспомнит.

– Старшина! - С броневиком поравнялся один из всадников "зажигательного" отряда. - Здесь ничего не горит, слишком сыро. И кони не сойдут с дороги…

Артур вглядывался в порождения мирного атома и убеждал себя, что ошибается. Возможно, с радиацией тут всё в порядке, но каких масштабов тогда достигало химическое заражение? Да и какой химией без авиации можно превратить такой кусок земли в пепелище? Наверное, сюда долетали семена и споры нормальных растений и пытались укорениться в почве. То, что прижилось, хотелось обойти стороной и ни в коем случае к нему не прикасаться. Торчащие из рыхлой земли скрюченные корни, усаженные блестящими образованиями вроде гриба чаги. Только чага не колышется от ветра, будто студень… А вот здесь наверняка стояла деревня; сохранились фундаменты домов, покрытые тем же сероватым, крапчатым налетом, как и ветки прорастающих сквозь камни кустов. Между фундаментами, там, где когда-то хозяйки копались в огородах, тянулись к небу полуметровой высоты поганки. Или не поганки, а, скорее, моховики с волосатыми шляпками. Только в каком учебнике описаны моховики, у которых ножки, как у банановых пальм? Коваль отвел глаза и стал смотреть на дорогу. Покрытие здесь сохранилось даже лучше, видимо, трава погибла когда-то прямо под асфальтом. Кони стражников без приказа рысили теперь впереди броневика; животные не желали делать и шагу в сторону. Солнце вставало, разгоняя на своем пути густую пелену тумана, но в звенящем безмолвии слышался лишь рокот "Кировца" и дребезжание десятков колес. Ни один жучок, пчела или стрекоза не проснулись в отравленных папоротниках.