Проснувшись с улыбкой

- Что ты хочешь? - нервно спросил Фариз, когда Алик, подойдя вплотную, левой рукой отодвинул в сторону шофера.

- Женщин бить легко, - произнес Алик с вечера приготовленные слова, голос его от скрытого волнения звучал глухо и низко,- а ты попробуй побить мужчину...

На последнем слове Алик откинул тело назад, как при прыжке с трамвая, и влепил пощечину широко раскрытой правой ладонью. Он знал, что больше ничего сделать не может, - этих двоих Фариз пригласил не только для того, чтобы иметь свидетелей; всему, как говорится, свое время. А сейчас у них другая задача, пощечину они проморгали, но зато остальное провернули как надо: один сразу же повис на правой руке, другой - на левой. Шофер навалился сзади и почему-то разорвал до пояса рубаху.

Фариз не использовал возможность ответить ударом на удар: все же постеснялся бить человека с выкрученными руками.

Краем глаза Алик увидел выскочившего на балкон племянника в красной набедренной повязке и рвущуюся из рук Надира сестру. Хорошо хоть вчера удалось мать повидать.

- Куда его ведут? - кричала сестра. -- Отпустите его... Алик! Алик!-так же надрывно она кричала той ночью, когда он прыгнул с крыши на тех троих с ножами, видно, Надир объяснил ей, что может сделать Фариз человеку, давшему ему по роже при свидетелях...

Его вели дорогой, по которой вчера вечером, семь часов назад, ом шел с Майей.

У бывшей мечети, с прошлого года ставшей складом "Пищеторга", он остановился. Пришлось и им задержаться, не тащить же его на руках. Они не понимали, почему он смотрит на старую кладку мусульманского храма...

А он прощался с Майей. Мысленно повторяя все, что произошло у этой старой стены вчера, он целовал ее в губы, ощущая во рту соленый привкус крови. Ее крови...

Когда Алик вернулся домой, Майя уже жила в другом городе. Фариз работал по специальности на нефтяном промысле в Сураханах. Мать умерла. Племянник заканчивал школу. Надир продолжал пить. А сестра опять дружила с женой Фариза...