Просо судьбы (СИ)

М-да, всю жизнь мечтала о такой сиделке, как Верховный кардинал! Шутка ли — ещё позавчера была на грани жизни-смерти, вчера лежала пластом, с трудом фокусируя взгляд и едва шевеля вправленной челюстью, глотая отвратительный бульончик, а сегодня уже, стоило святому отцу захлопнуть за собой дверь, как она торопливо (ну так — у большой черепахи тоже есть своя скорость) зашарила по помещению в поисках хоть какой-то одежды. Нет, конечно же, она могла с чистой совестью поваляться, принимая внимание и заботу (это оказалось для неё, вроде бы абсолютно чёрствой и нечувствительной к подобному, неожиданно приятно), но проведавшая её перед отцом Апием, её любимица, воплощение её мечтаний, Лидия, на которую она выплеснула не только все свои знания воинских наук, но и нерастраченную материнскую любовь (однажды, задумавшись об этом, поймав себя на совершенно глупейшей, счастливой улыбке — незаметно наблюдая за тогда ещё худенькой, но уже крепенькой и жёстко требовательной к себе девочкой, она поняла, что безоговорочно отдаст собственное благополучие, обе руки и всю свою кровь до последней капли ради неё), она поняла, что лежать и страдать тогда, когда принцессы в опасности, не имеет права. Само же королевство Агробар, что на длительное время стало для неё, вольной наёмницы, домом, она воспринимала, как приданое её воспитанницы, а его беды — то, что приносит Лидии огорчение. Конечно, в её нынешнем состоянии уберечь принцессу лично она не может, но вот прояснить некоторые моменты и постараться распутать их — её долг. Возможно, эта мелочь спасёт её воспитанницу от… тьфу-тьфу, уйди к дракону! — от чего-нибудь нехорошего.

Вообще, слушая рассказ Лидии, чуточку экспрессивный от едва сдерживаемых эмоций — она не хотела чересчур утомлять наставницу, о событиях, которые по вполне понятным причинам та пропустила, и их нынешнем положении в целом, Брада поразилась, насколько повзрослела вчерашняя девочка. Это уже была сильная женщина, прошедшая испытание предательством и закалённая потерей близких людей. И пусть страшные события наделили её морщинами, возможно, обесцветили сколько-то волос в прекрасной гриве и бросили тени в глаза, она знала, что Её Высочество выдержит всё это. Главное — этого очень боялась наёмница — как бы непримиримость, жёсткость и непоколебимость к врагам (к королевству, значит — личным) не переросло в неприятие инакомыслящих, бескомпромиссность и, в конце концов, жестокость, что не очень хорошо для будущей королевы. При всей заявленной выше взрослости, она ещё, ой, как юна, чересчур открыта для душевных ударов, шрамы от которых могут вылиться в злость и чрезмерную требовательность к себе и окружающим.

Брада ещё какое-то время вначале задумчивым, потом требовательным, а после яростным взглядом осматривала комнату в поисках своей одежды, а не этих… тряпок, рассчитанных, скорее, на ветреных молодух. Она даже с некоторым недоумением и опаской рассматривала простую, холщовую ночнушку с весёленьким орнаментом по краю и свои бледно-синие ляжки… Только на удар сердца, на самый короткий-прекороткий удар сердца представив, что её в таком виде может лицезреть хоть один знакомый, она почувствовала, как её заполняет багровая пелена.

И постаралась успокоиться. Мало того, что святой отец очень настоятельно рекомендовал избегать каких-либо волнений, как физических, так и душевных, побыть долгое время овощем с конечностями, так она ещё боялась привлечь ненужное внимание со стороны коридора — ругательные дракончики так и порхали, весело отскакивая от стен.

Дабы хоть как-то отвлечь бушующую голову от опасных мыслей, Брада автоматически протянула правую руку к столу, отбросила салфетку с глубокой тарелки с едой и схватила первое попавшееся — куриную ножку. Практика показывала, что когда жуёт, мыслительные процессы таки упорядочивают своё движение. Вот только резвость, с какой она поспешила это совершить, совсем не понравилась едва переставшей ныть челюсти, и она, взвыв от резко прострелившей в районе скул боли, запустила проштрафившуюся ножку в стену напротив.