Проспать Судный день

Уже слышу ваш вопрос: значит, они, как удавы? Блин, хорошо бы, если бы так.

Знаете, самое худшее, что багберы могут делать твердой часть себя, как я уже успел узнать, спасая свою жизнь в кабине почившего «Датсуна 510». Слизистая ротовая дыра внезапно обретает острые зазубренные края, а мягкая рука без пальцев отращивает когти. Единственное, как можно это распознать, — по цвету, отвердевшая часть меняет его с сине-черного на лилово-белый. Но даже если вам удалось отрубить отвердевшие части, они просто превращаются обратно в черное резиноподобное вещество и прирастают обратно к организму. Так что даже в такой экстремальной ситуации, как сейчас, я не собирался тратить на них пули.

Итак, доклад с поля боя от Генерала Доллара. Одна амазонка без сознания, Клэренс вышел из боя, как минимум, в данный момент, Галина со своим огнетушителем где-то в темноте, позади меня, отмахивается от тварей серебряным клинком. Что оставляло меня наедине с двумя багберами размером с подрощенных бегемотов, плюс куча желе на подходе. Ближайшая к лицу конечность стала твердой и зубастой, как минога, и обрастила себя снаружи бледно-лиловыми шипами, будто гигантский резиновый морской еж, а другая конечность обвила мою грудь, не давая дышать. Развернув мачете, я попытался ее срезать, что было столь же просто, как срезать с себя засохшую жевательную резинку, которая тебя ненавидит и пытается сделать тебе больно. Наконец щупальце отвалилось. Шатаясь, я сделал пару шагов назад, отмахиваясь мачете от других щупалец, протянувшихся ко мне. Дети Кошмара все так же наступали, но я был в состоянии разбираться лишь с одним диким ужасом за раз.

Можно замедлить багберов, рубя их на куски, но со временем они снова соберутся в целое. Огонь на них действует, но Орбан несколько раз мне напомнил, что огнемет Галины в состоянии сделать не более трех нормальных выстрелов, а один она уже сделала.

Когда я разрубил часть багбера, пытавшуюся откусить мне голову, своим мачете, возникло странное ощущение. Я едва себе нос не отрубил, но вовремя повернул лезвие. Причинил твари достаточный вред, так что она отпала от меня и плюхнулась на пол, снова начиная собираться.

Я отступил ближе к Галине, чтобы мы могли прикрывать друг друга обороняясь. Клэренс (который, судя по всему, изрядно пострадал) пришел в себя и, хотя он хромал и у него текла кровь из резаных ран, подхватил потерявшую сознание Оксану и пробивался к нам, прорубаясь через ряды «щенков свастики» и багберов. Мы встали спина к спине, подняв мачете. Мгновение это выглядело так, будто наступила ничья, хотя, конечно же, мы проигрывали. С потолка стекли и вывалились на пол еще три или четыре багбера. Затем они приподнялись на ложноножках, будто превратившись в огромные безволосые подобия Детей Кошмара. Все превращалось в веселую вечеринку злобного желе, и ситуация мне совсем не нравилась.

— Побереги выстрелы, Галина, — сказал я, прицеливаясь.

— Почему? Они убьют нас!

— Просто поверь. Это единственное, что работает, как мы знаем. Нам понадобится огнемет, когда придется пробиваться к выходу.

— Пробиваться к выходу! — хрипло, на грани нервного срыва, крикнул Клэренс. Неудивительно, когда на тебя нападает куча сверхъестественных тварей. — Если таковой есть.

— Погоди, Гаррисон. Клинки у нас пока есть. А еще куча серебряных пуль, у меня и у вас. Скажу, когда надо будет стрелять.

И в этот момент ближайшие к нам багберы внезапно поднялись, будто кобры, разделяя на части верх себя, и бросились вперед, будто куча гигантских разъяренных гусениц. Я принялся рубить их мачете, но это было все равно, что пытаться остановить морскую волну, состоящую из замазки. Разрубаешь один кусок, но лезвие застревает в следующем или через один. Серебро им вредило, но не убивало, как Детей Кошмара.

Мы отступали, и они начали прижимать нас к стене. Я схватил ближайший предмет, способный сойти за щит, это оказался кусок сломанной китайской ширмы, и попытался наступать, оттесняя тварей, чтобы освободить проход. Но, хотя этот щит и не давал ближайшим тварям вцепиться мне в лицо, он был слишком хрупок и неудобен. Один из багберов просто сдвинулся назад, а затем начал перетекать через край, как осьминог, вытаскивающий краба из норы. Чудовище обрушило на меня уже почти весь свой вес, я отпустил щит и отступил. Спустя пару секунд ширма сломалась и исчезла под массой взбесившегося желе.

(Если кому-то нужна слегка поврежденная антикварная ширма, свяжитесь с дирекцией музея. Следы слизи багберов помогут вам скинуть цену.)