Проспать Судный день

На полсекунды все будто окаменело. Энаита не пошевелилась, но внутри нее, похоже, что-то вскипало. Я почувствовал исходящую от нее пульсацию, силу, которая в состоянии разнести все внутри этого дома, выстроенного в виде храма.

— Невозможно, — снова сказала она, но менее уверенно, возможно, даже озадаченно. — Заговор!

Я затаил дыхание. Следующие секунды решат все. Если все пойдет правильно, возможно, лишь возможно…

— Нет, госпожа! Это обман!

Эд Уокер сбежал, едва не падая, со второго этажа, по лестнице. Зацепился тетивой лука за балясину, но не стал отцеплять, просто бросил. Отскочив, лук ударился о балясину и со стуком упал по лестнице. Уокер подбежал к Энаите и пал ниц.

— Эд, нет! — закричал кто-то со второго этажа, в ужасе и ошеломлении.

— Госпожа, вы создали для нас это место, а не другие! — спешно заговорил Уокер, едва дыша. — Не эти так называемые ангелы, которые не дали нам ничего, кроме смерти и разрушения.

Он гневно поглядел на меня.

— Не попадайтесь на их уловки. Не забирайте наш дом из-за них. Это неправда — это не тот рог, который был у вас, это другой рог Элигора. Он и ангел вдвоем сделали это! Это уловка!

— Дерьмо, — сказал я. — Ничтожное дерьмо, предатель.

— Заткнись, — ответил Уокер, даже не глянув на меня. И продолжал глядеть на Энаиту. Она стала еще больше похожа на статую, невероятно прекрасную и редкую, перед которой простирались почитатели. Один почитатель, если быть точным — Эдвард Лайнз Уокер, неофициальный лидер пилигримов, человек, которому с самого начала не понравился наш план.

— Пощадите нас, госпожа. Пощадите нас и Каинос.

— Ё-моё, — сказал Элигор. — От тебя бы змеи глаза закатили, Долориэль.

Я сделал все, что мог. Не оставалось более ничего, разве что упасть на колени. Мне уже хотелось это сделать, некоторое время. Я смертельно устал, кровоточили раны, нанесенные мне огромной кошкой, и я до сих пор держался на одном лишь адреналине.

— О'кей, — сказал я. — Ты победила.

Энаита поглядела на меня. Клянусь, она никогда не выглядела прекраснее, застывшая, идеальная бессмертная красота. На нее было тяжело даже смотреть. Будь она огромной скалой, моряки бы с радостью правили руль прямо на нее, и врезались бы, и тонули бы, продолжая петь ей хвалу.

— Конечно, — сказала она. — В этом никаких сомнений не было. Неужели ты действительно думал, что я настолько глупа, чтобы хранить рог здесь, на Каиносе?

— Признаюсь, это приходило мне в голову, — устало сказал я.

— Наверное, ты счел себя очень умным. Могу представить твои рассуждения. Где же она его прячет, этот столь важный предмет? На Небесах? Конечно же, нет. В Аду или на Земле? Чтобы ее врагам легче было его найти? А, конечно, на Каиносе, месте, в которое можно попасть только с ее разрешения…

— Или моего, — с явным удовольствием сказал Элигор.

— Ты вполне можешь уходить, Всадник, — сказала Энаита, даже не глядя на него. Не знаю, потому ли, что она боялась его, или потому, что боролась с желанием разнести его на горящие угольки. — Если только не хочешь бросить мне вызов. Уже поучаствовав в заговоре против меня.

Элигор расхохотался.

— Дорогая, ты слишком много о себе думаешь. Вызов? Без разрешения наших владык? Нарушая Тартарское соглашение, а еще несколько других? Что же до заговора, то мой маленький друг Долориэль попросил об одолжении. Я согласился, поскольку меня это позабавило. Конечно же, я понятия не имел, что он собирается сделать с моим рогом.

— Конечно же, — повторила Энаита, будто выплевывая слова.

Я ничего не мог сделать. Все шло хуже некуда, и я ничего не мог изменить. Они разговаривали! Будто встретившись в прачечной и вспоминая старые времена.

— Если серьезно, то рог — причина для беспокойства, — сказал Элигор. — Перо хранится у меня в сейфе в моем кабинете. Трудно защитить его лучше. Но и оттуда кое-кто у меня его украл. Мне пришлось чертовски повозиться, чтобы вернуть его — простите за каламбур.

— Значит, рога здесь не было, — сказал я, вклиниваясь в их милую беседу. — Значит, я угадал неправильно. Но я должен был попытаться.

— Бывает, что я почти что начинаю тебя уважать, Долориэль, — сказала Энаита, снова переходя на холодный тон безо всяких эмоций. Как ни странно, я все равно слышал в нем детские нотки, всем нам известные, мягкий и утешающий голос, пронизывающий саму сущность богини, будто малыш, упавший в колодец. — Но, в целом, ты был ошибкой, с самого начала. Я не должна была позволить тебе вообще существовать далее.

Она покачала головой.

— Неужели ты думал, что я стану хранить рог там, где до него сможет добраться такой вор, как ты? У себя дома? В музее? Здесь?

Она рассмеялась, и я услышал в ее голосе то, чего не слышал никогда, даже во время ее приступов гнева, — нечто совершенно нечеловеческое.

— Поскольку мы заключили сделку, рог никогда не был вне моей досягаемости. Никогда! Армия ангелов не заберет его у меня. Как и армия демонов.

Она положила руку на сердце. Место на ее груди начало светиться.