Проспорь свое сердце

В его голосе слышалось утомление, и Ника вдруг неожиданно поняла, что он тоже безумно устал. Устал подозревать своих же, копать под них, в каждом видеть предателя. Ему ведь еще даже хуже, чем ей самой. Это для нее на работе коллеги, с которыми она работала без году неделя. Для него же кто-то из близких ему людей покусился на его же детище, на которое он потратил столько сил и времени. И пусть его не запугивают странные кукловоды, но он еще несет добровольно взятую на себя ответственность и за нее, за ее безопасность. И, самое смешное, она даже не сомневалась, что привезет он ее именно сюда. Но спорить не хотела. Она здесь провела всего одну ночь, которую продрыхла без задних ног. Не опасаясь. И уже почему-то назвала это место домом. Как глупо.

— Пойдем, — тихо произнесла Ника и первой вышла из машины. Спорить она не будет. Точно не сейчас. Пора взрослеть. Когда человек так свято верит в твою собственную невиновность, хотя факты утверждают обратное, это дорогого стоит. Хотя бы банального ужина без всяких пререканий. Нет, она еще поборется, побрыкается… Ему это также сильно нужно, как и ей самой. Но не сейчас.

В квартире Влада она машинально поставила чайник, сделала бутерброды для ночного перекуса. Руки автоматически выполняли работу, а мозг пытался анализировать все то, что произошло за этот день. Из задумчивости ее вырвал вопрос Влада:

— Ты подозревала Макса? Поэтому дала мне такое задание?

Ника вздрогнула. Кружка чуть не выскочила из ее рук, но девушка смогла ее удержать.

— Да, — призналась она, теребя несчастный бокал. Влад оказался у нее за спиной, высвободил его и поставил на стол.

— Я больше не хочу быть слепым котенком, — прошептал он, разворачивая девушку к себе лицом и заставляя посмотреть в глаза. — Я не хочу слепо следовать твоим указаниям, когда дело касается чего-то важного. Я хочу знать значение и предугадывать последствия. Пообещай мне, Ника. Пообещай.

В его глазах было столько эмоций, что Северцева даже не сразу нашлась с ответом. Когда она отправляла утром босса убираться в кабинет финдира, она и не подозревала, чем это все обернется. Но желание Дангулова не быть слепой марионеткой понимала. Она тоже не хотела быть такой. Ни за что на свете.

— Обещаю, — произнесла Вероника, облизывая отчего-то пересохшие губы. Поймала потемневший взгляд Дангулова, внимательно следившего за ее движениями и повторила. — Обещаю. — и, словно подчиняясь какой-то древней, доселе неизведанной силе, впервые за долгое время сама потянулась к ее неугомонному боссу.

Это был поцелуй-игра, поцелуй-обещание. Обещание чего-то большего, чем у них есть сейчас, большего, что у них обоих было раньше. Мягкий, легкий, трепетный, но вместе с тем такой нежный, что от него по коже побежали мурашки. Это был поцелуй-успокоение, но в таком настроении он продержался недолго. Когда он поменял характер не могли сказать ни Ника, ни Влад. Они были так похожи и в то же время настолько противоположны, что их тянуло друг к другу со страшной силой — как два полюса магнита. И вот сейчас они притянулись так, что оторваться друг от друга не могли. Были забыты и бутерброды, и чай, и промышленные шпионы, и маньяки-кукловоды…

В какой момент Влад подхватил Нику и усадил на стол, никто сказать не мог. Но так целоваться было определенно удобнее — теперь они были на одном уровне. Да и ранее подгибающиеся колени обрели опору.

— Если сейчас позвонит мой братец, я его убью, — пробормотал Дангулов между поцелуями. Ника хихикнула, положив руки на его плечи и притянув парня ближе к себе.

— Сама его придушу, — прошептала она, касаясь губами его шеи. В ответ Влад выругался, запустил одну руку ей в волосы, притягивая ближе, а второй изучая нежную, практически бархатную кожу ее бедер.

Впрочем, рассуждать о способах убийства Данила ей не позволили. Рот заткнули таким поцелуем, что все левые и правые мысли разбежались в разные стороны, а тараканчики попадали в блаженный обморок и лишь слегка подергивали лапками. Теперь они действительно остались только вдвоем — без упрямства, без заскоков, без недоразумений прошлого — без всего того, что могло бы их разделить. Они и только то пламя, которое бушевало между ними и требовало выхода. Вероника закрыла глаза, чтобы не видеть, затеряться в ощущениях. Тепло его рук было каким-то родным, правильным, надежным, словно она долго-долго ждала его — и вот оно, свершилось. В этих объятиях хотелось раствориться, плавиться, как воск горящей свечи.

— Открой глаза, — неожиданно приказал Влад, на мгновение разрывая поцелуй. Ника даже не сразу поняла, о чем он вообще говорит — приподняла затуманенный взгляд на своего визави и вдруг съехидничала:

— Что, темный властелин проснулся? — она даже сама не поняла, почему вдруг с губ сорвался этот вопрос. Видимо, ее таракашкам надоело лежать в блаженном обмороке, пока их хозяйка кайфует, и они решили добавить чуток перчика. Чуток? Да Ника чуть не задохнулась от напора, с которым получила ответ.

— Зарррраза, — хмыкнул Дангулов, расстегивая мелкие пуговички ее блузки и оголяя расширяя простор для деятельности.