Просроченное завтра

— А почему должно быть страшно? Язык я знаю. Работа та же самая. Я же и сейчас работаю на американскую фирму. А быт… Ну, как-нибудь приспособлюсь. К Праге-то приспособился. Кстати, бытовые проблемы хорошо отвлекают от психологических. Так что я постоянно стремлюсь к переменам. Бегу от проблем, как принято говорить. Но мы опять обо мне! Так нечестно. Ты когда-нибудь думала набить наколку или тебя устраивают переводные картинки?

Алена опустила глаза.

— Да я первый раз ее сделала.

— И жемчужинку в пупок тоже не хотела?

Алена одернула короткую футболку и порадовалась шуму на кухне. Они были в квартире не одни.

— Что, никогда не хотела сделать никакой глупости? Не поверю!

— Глупостей не делала. Зато без разрешения мамы уехала в город. В деревне ловить нечего, а они этого не понимают и считают, что мне еще рано жить самостоятельно.

— Ну, я тоже не спрашивал разрешения ни на Прагу, ни на Силиконку…

— Ну, тебе и не восемнадцать было.

— А что, думаешь, в двадцать шесть мать не считает меня маленьким неразумным мальчиком? Брось, они всегда будут недовольны нашими решениями. Главное, чтобы ими были довольны мы. Ты рада, что уехала?

Алена кивнула.

— Я тоже рад. Ты там своим рассказала про то, что чуть не утонула?

Алена мотнула головой.

— Вот и умница. Не надо им этого знать. А то еще не отпустят больше на море.

— Они и сейчас не отпускали. Я сама купила путевку и поехала. Когда ты финансово независим, легче игнорировать советы родственников.

— Но иногда стоит все же прислушиваться. Они же нам добра желают.

— У меня такое чувство, что мы с мамой и даже с братом с разных планет. Они вообще не понимают, о чем я говорю, что меня интересует и вообще

***

Она уставилась вниз с балкона на проходивших мимо туристов с детьми. Дима проследил за ее взглядом.

— Похоже, это мои соседи. Нам лучше свалить. Давай пообедаем в ресторанчике здесь неподалеку. Ты когда-нибудь пробовала лягушачьи лапки?

Алена скривилась.

— Давай, давай. Не так страшен черт, как его малюют. А потом заберем вещи и снова пойдем купаться, согласна?

— А когда ты работать будешь?

— Ночью. Останусь по-хитрому в холле отеля…

— Ты что, серьезно?

— Шучу. Сделаю себе выходной за свой счет. Пошли.

Ресторанчик оказался через две улицы в утопающем в зелени домике. Террасу увивали новогодние гирлянды, и вечерами тут было, наверное, очень мило. Заказанное блюдо выглядело если и не аппетитно, но отторжение в организме не вызвало. Лягушачьи лапки напоминали окорочка недокормленных цыплят, как на вид, так и по вкусу. Настолько сухие, что приходилось запивать их соком. К счастью, после фруктов Алена не успела проголодаться и могла спокойно обойтись без ресторана. А потом и без пляжа, но Дима не отпускал ее ни на шаг ни на суше, ни в воде, и Алена действительно испугалась, что ночевать он будет в холле гостинице, когда рассталась с ним снова около полуночи.

Усевшись на край кровати, Алена попыталась вспомнить, о чем они говорили, но в голове царил хаос. Они говорили ни о чем, но настроение скакало резиновым мячиком от ниже плинтуса до поросячьего визга по непонятной ей причине. Упав на подушку, она вдруг сообразила, в чем дело — им ничего друг от друга не нужно, кроме одного: не быть в чужой стране в одиночестве.

Утром она задержалась у зеркала дольше обычного, до идеального блеска расчесывая волосы. Дима уже успел принести завтрак на стол, который она выбрала вчера. И даже киви почистил.

— Зачем ты это сделал? Я люблю с кожурой.

Он пожал плечами.

— Откуда ж я мог знать! Попробуй без нее. Может, ты любишь с кожурой от лени? Хотя можно ведь ложкой есть…

Она взяла киви из его пальцев целиком, а надо было попросить нарезать кусочками на тарелку, потому что по пальцам потек сок и захотелось заглотить фрукт целиком и оказаться со сладким флюсом. Дима догадался об ее терзаниях и протянул салфетку. Она поблагодарила и делала это за весь день довольно часто. Особенно после «млечной» кукурузы, которую тот купил у продавца на пляже. Она оказалась такой горячей, что Алена выронила початок, но Дима ловко поймал его у самого песка.

В этот раз Алена плавала без его поддержки и чувствовала себя намного увереннее. Лежа на его огромном полотенце, она даже вздохнула:

— Не верится, что завтра вечером я буду уже в сером Питере.

— Мне тоже не верится, — отозвался он эхом, наблюдая через темные стекла солнцезащитных очков за бесчисленными ногами, семенящими мимо них к морю.

— Народу уже тьма. Может, пойдем?

— Куда?

— Можно просто по пляжу, — ответил Дима, поднимаясь. — Там будут пустые промежутки через пару километров.

— Ты шутишь?

Она тоже уже была на ногах.

— Не дойдешь, что ли? Какие твои годы! А ну поворачивайся ко мне спиной!