Просроченное завтра

Александр Сергеевич протянул руку, и она вложила ему в ладонь мобильник, стараясь не смотреть на часы. Боже, какое дежавю! Жуть!

Александр Сергеевич поднес мобильник к уху.

— Чего звонила?.. Купил еще вчера… А ты лучше посмотри… Ну как нет? — он начал раздражаться. — Две пачки принес… О, блин… Они в багажнике остались. Ну где ты вчера была?!.. Я не могу все помнить. Я уже на автопилоте до дома доезжаю! Ну что, ни одного нет?… Ну, уложи без памперса. Я не буду раньше, чем через полчаса… Не надо ее развлекать. Потом полночи будут шаманские пляски. Уложи спать… Ну и что, ложись с ней. Я своим ключом открою. Какого хера? Блин, я просил, кажется, чтобы тещи не было к моему приходу! Выпроводи мать и ложись с Евой. Да как хочешь! Чтобы ее не было. Иначе не будет меня! Я хочу сейчас виски и подушку, а не нотации твоей матери. Я зае… — Александр Сергеевич скосил на Алену глаза и проглотил окончание слова. — Все, я отключаюсь.

Он сунул телефон Алене в руки.

— Держи, а когда выйдешь, положишь на сиденье. Ну, учиться на кого думаешь? Филфак, раз английский? — возобновил он прерванный разговор.

— Меня даже в «кульке» срезали. И на вечерний не поступила.

— Значит, других хорошо "поступили". Относись к этому проще. Ты же не парень, тебе в армию не надо. Короче, до следующего сентября нам замены искать не надо? Ты на год договор подписала, если ты не в курсе. У тебя почерк плохой? Почему Стас заполнял договор?

Алена пожала плечами.

— В другой раз смотри, что подписываешь. Там испытательный срок вычеркнут, но это означает лишь то, что ты понравилась Стасу, но увольняю-то я. Это так, к твоему сведению.

Алена молчала. Тон разговора ей не нравился. Александр Сергеевич английский ее не слышал и не видел проделанной сегодня работы, чтобы усомниться в ее профпригодности. Может, конечно, она просто попала под горячую руку из-за тещи, а, может, ей мягко намекнули, что со Станиславом Витальевичем нужно держать ухо востро.

Скорее всего, второе. Однако эта работа ей нужна. Просто будет приходить в офис со всеми и со всеми же уходить. Никаких кофе после шести. От этой-то чашки теперь полночи не уснуть будет!

— Я под арку заезжать не стану, — объявил Александр Сергеевич, наехав колесами на поребрик, чтобы ей легче было выйти. — Хочешь позвонить домой, чтобы тебя встретили?

— Все в порядке, Александр Сергеевич. Спасибо, что подвезли.

— Это тебе, Елена, спасибо за компанию, — улыбнулся он. — Последнее время я постоянно один.

Алена улыбнулась еще раз и, положив на край кресла мобильник, раскрыла дверь.

— А плащ тебе не нужен?

Он перегнулся назад и протянул ей плащ.

— У тебя пока девичья забывчивость, а вот у меня, походу, уже старческий склероз начинается. Я б с твоим плащом еще месяц ездил.

Алена схватила плащ и еще раз пожелала Александру Сергеевичу доброй ночи. Теперь побыстрее добежать до дома, пока не стемнело. Но на лестнице все равно темно и жутко. Хоть пой для успокоения. Все так же на ощупь она достала из сумки ключи и только чудом не выронила деньги. Никто не вышел ее встречать, и она сумела незамеченной проскользнуть в комнату. Две купюры по пятьсот и четыре по сто — на эту сумму тетя Маша целый месяц вяжет свитера. Он специально положил сотни сверху, чтобы она не успела возмутиться. Нет, она этого не выдержит. Александр Сергеевич в офисе не появляется. Жаловаться некому, да он и не принимает жалобы. Но уходить нельзя — больше она никому не нужна.

Глава 9 "Это роль ругательная"

Макс пытался растворить проблемы в музыке, но недовольные струны скрипели, и Витя в перерыве подошел узнать, в чем дело, а Макс и сам не знал. Полина не выходила из головы — о чем теперь она хочет говорить с ним? Очередное чтение стихов? Нет, он пас. Он шел в артистический подвальчик, чтобы впечатлить ее. Чтобы она увидела за обшарпанным фасадом потенциал. Да, он не просто так насилует который год гитару. Он хочет, чтобы она приносила деньги. Много не надо. Только столько, чтобы женщине, которая ему нравится, было достаточно для того, чтобы она оборачивалась на дверь его комнаты, когда выходит из дома. Пока только он проверяет наличие ее тапочек.

Макс со злости чуть не выдернул шнур. Он потянул сильнее — теперь можно присесть подле колонки и отвернуться от Вити и всех остальных. Он сейчас возьмет себя в руки и прекратит лажать. Надоело! Все надоело! Он не будет больше думать о Полине. Он на нее не заработал, а когда заработает, она уже замуж выйдет. Да и что в ней особенного? Глаза? А кто-то находит таких девок уродинами. Может, Полина некрасива? Да, да, она крокодил, а в глаза ей родители спички вставили и вынуть забыли. Все! Баста!

— Ты чего?

Макс обернулся к Вите и поднялся от колонки.

— Да так, с сестрой проблемы, — соврал Макс.

— Не загоняйся! Работу нашла, да так быстро. Порадуйся!