Просроченное завтра

Нет, он был реальным. И эта реальность ее пугала. Она не знала, что с ней делать и потому сейчас просто улыбалась, глядя в светлеющий потолок. Сон не шел. Алена окончательно проснулась. Но и просто лежать рядом со Стасом было хорошо. Вдруг она вспомнила, что слишком долго лежит на спине, и решила повернуться на бок. Однако Стас, не просыпаясь, уловил ее движение и водрузил тяжелую руку ей на плечо, напоминая, что никуда не отпустит. Эта тяжесть была приятной, но к ней следовало еще приноровиться. Или пережить. Привыкать к ней не стоило.

Алена опустила на живот руку и стала наглаживать, будто просила у сына прощения. И он, то ли прощая, то ли наоборот с укором, вдруг пнул маму в палец. От неожиданности Алена чуть не вскрикнула. Сын подрос, и его шевеления перестали быть просто бабочками в животе. А живот ее теперь не просто живот, а человек: наполовину она, наполовину Дмитрий Думов.

Стас заворочался, откинул руку на соседнюю подушку, а сам перевалился на Аленину и уткнулся носом ей в волосы. Алена с трудом подтянула к лицу край одеяла, чтобы утереть немые слезы.

Глава 20 "Любовное похмелье"

— Лена, я же небритый, — воспротивился Стас утреннему поцелую.

Но не так, чтобы очень сильно — просто взял инициативу в свои руки и в свои губы.

— Если ты не боишься щекотки…

Алена в ответ лишь крепче прижалась к нему, трогая щекой утреннюю щетину. Или уже почти обеденную. Ей даже не хотелось смотреть на часы, ведь город сам ворвался в их жизнь непрошенным шумом. Алена подтянула одеяло и накрыла их обоих с головой.

— Снова спать? — усмехнулся Стас, касаясь губами ее носа.

— Ты сегодня не укрывался с головой, непорядок. Надо исправить! — улыбнулась Алена, прикрывая рукой щетину на подбородке, чтобы чувствовать одни губы.

— А ты уверена, что мне было чего прикрывать ночью? — Глаза Стаса смеялись даже в искусственно созданной одеялом ночи. — Я, кажется, потерял вчера голову… Да и ночь мы с тобой прогуляли. Это не кажется, это точно.

Ночь прогуляли, утро проспали, день пропрятались под одеялом…

— Лена, это твой телефон.

Стас подтолкнул ее голову плечом, но Алена лишь сильнее прижалась ухом к его спокойной уже груди.

— Лена, что за дурь!

Он сам сел и скинул с обоих одеяло.

— В Америке сейчас ночь! — почти выкрикнула Алена. — Это точно не бизнес, а остальное подождет. Но, мне кажется, даже бизнес ждет. Скажи, ты отменил все еще вчера, да? Заранее?

Стас кивнул и усмехнулся.

— Я думал, что буду пить. На больную голову бизнес не делают. Мой телефон выключен.

— Считай, что мой тоже…

— Лена, это может быть мама…

Алена знала, что это мама и не хотела говорить с ней. Но Стас, не выдержав, вылез из кровати и швырнул ей в руки рюкзачок. Под этим взглядом невозможно было не перезвонить домой. И говорить было невозможно.

— Мам, я не говорила тебе, во сколько приеду. Нет, я еще в городе. Я приеду завтра ближе к вечеру. Мам, у меня дела в городе и я не должна тебе отчитываться. Вот не надо только за Диму переживать, договорились? А тут вообще ничего не надо. Все оплачено: тебе только дверь надо им открыть. Они все подключат. Мам, не начинай по новой… Мам, я никого не напрягаю, ясно? А мне плевать! — уже орала Алена в трубку. — Я безумно рада, что она вовремя послала твоего придурка-сына! И знаешь, я скажу Максу, что не надо приезжать во Франкфурт. Я не хочу его видеть, вот просто не хочу!

Мать первой повесила трубку, а Алена прижала телефон к груди и рухнула лбом на подставленное Стасом плечо. Она испугалась, что он сейчас примется ее отчитывать, но он лишь приобнял ее рукой и замер. Плакать сразу расхотелось — за что ему-то портить настроение?!

— А Максу ты действительно позвони заранее и скажи, что встреча отменяется.

Алена отстранилась от Стаса и непонимающе уставилась ему в лицо.

— Это еще почему?

Тот передернул плечами, будто от холода.

— Что значит почему? Потому что тебя там не будет. Пусть приезжает в Питер.

И тут Алена поняла, о чем тот толкует, и сжалась.

— Стас, я не могу не поехать…

— Что значит, не могу? — в его голосе не осталось и следа от веселости, с которой он пробудился в новый день. — Все можно решить отсюда.

— Ты хоть понимаешь, что мне предлагаешь?

Стас тряхнул головой.

— Ленка, я не был пьян. Я не отступлюсь ни от одного своего слова. Ты прекрасно знаешь, что я словами не швыряюсь. А уж в любви я признался во второй раз в жизни, и для меня эти слова не пустой звук.

— Ты предлагаешь мне украсть ребенка, да? — она говорила медленно, ко все же быстро сообразила, как выкрутиться.

— При чем здесь украсть? — не понял Стас.

— А при том! Я не юрист, но не настолько тупая, чтобы не понимать элементарных американских законов!

— При чем тут американские законы, когда вы оба русские?

Она замолчала, пойманная Стасом в западню здравого смысла.

— Я тоже не юрист, слава Богу, — добавил он тут же с зубным скрежетом, — но развести вас легче всего здесь. Там же, где вы сделали эту глупость. Я, конечно, не знаю, можно ли это сделать в одностороннем порядке, но могу к вечеру узнать.

Она облизала пересохшие губы.