Простая история

  Тут вновь вступил, толи Салтыков, толи Щедрин:

  - Но, то, что жизнь, так сказать, короткая, а проще говоря, обычная продолжительность жизни у простого человека, в этом и прелесть. Ведь он, будет стараться продолжать свой род. То есть, будет существовать, некая сменяемость народа. Да и такой нагрузки на планету не будет.

  Ему вторил его "брат", скорее всего Щедрин... а может и Салтыков. Кто их разберет этих близнецов?! Какой-то страшный калейдоскоп этих рож в мундирах!

  - Да, ведь вы представьте себе, если все на земле будут вечны, и все будут плодиться, нам просто тут, через двести - триста лет, не хватит места! Земля сойдет с орбиты от перегрузки. Потому это вот нижняя сменяемость нужна.

  - Да и еще, вот, что гениально в этом плане. Те люди, которые получат этот препарат этот код бессмертия или длительной жизни, не смогут иметь детей. Перед приемом препарата будет введена процедура кастрации.

  Кирилл, вздрогнул. Правитель, увидев это, ухмыльнулся:

  - Нет, вы не правильно поняли. У нас уже яйца не режут. Просто все! Вот мужчина, принимает специальный химикат и не может больше иметь детей. Его семя не вырабатывать вот эти вот потомственные гормоны! Вот и все.

  В зале неожиданно повисло молчание. Кирилл, вдруг понял, что слышит, как отчетливо бьется его сердце. Он вновь сглотнул слюну.

  - Ну, как вам, наш план? - спросил правитель довольный.

  Кирилл, вздохнул и пожал плечами:

  - Честно говоря, мне нужно прийти в себя, от такого вот заявления. Это все конечно очень интересно... - тактично сказал Кирилл и опустил глаза.

  - Вижу... у вас сомнения. Скепсис, так сказать. Ну, что ж у разумного человека всегда должен быть скепсис, - хмыкнул Бунин.

  - Вы, спрашивайте! Не бойтесь! - подбодрил его один из Салтыковых Щедриных.

  - Что вам кажется, тут сомнительным? - настаивал верховный.

  - Ну, не знаю... - буркнул Кирилл. - Мне кажется, простите, это все вряд ли выполнимо.

  - Почему?!!! - рявкнули все четверо в один голос.

  Кирилл растерялся. Он посмотрел на них глазами полными страха и неуверенности и, вновь опустил взгляд:

  - Я не специалист в социологии или чего там еще... психологии и философии, но мне кажется... это утопия. Одно дело, когда ваш вот близкий круг под названием правящая элита, собирается стать вот таким, как я. Но, когда вы хотите подсадить народ на иглу паразитизма?! Это конец! Может стать концом! А зачем тогда ему вообще нужно будет жить?!

  Повисла тишина.

  И вновь лишь удары сердца. Равномерные и тревожные удары куска мяса, который гоняет пока, гоняет кровь по организму.

  Наконец, звучит голос правителя:

  - А вы, не совсем такой уж глупый, как мне показалось. Вы кое-что понимаете. И вопрос правильный. Вот поэтому мы тут и сидим и разрабатываем стратегию, что бы жить-то народу хотелось. И весь вот этот театр абсурда и с гимном, и с карнавалом под названием высший совет, он ведь специально устроен, что бы народу, не было, так приторно скучно и хоть как-то взбодрило его жизнь! Хоть как-то! Нужно устроить это театр, театр политической жизни и существования власти вообще! Потому, как наш народ до такой степени ленивый, что он не хочет даже бороться за свою жизнь! Ему все равно: подохнет, он завтра, или нет! Вот главная беда и боль! - правитель говорил это искренне.

  Так, по крайней мере, казалось Кириллу.

  - Вот, сами судите Кирилл! Почему у нас в стране все время возможны были диктаторы?! Как бы они не называлась? Великий князь, царь, император или генеральный секретарь и президент! Потому, что народ все время хочет именно диктатора! - буквально заорал один из Салтыковых Щедриных.

  Ему вторил братец:

  - Тот народ, вернее часть народа, которая выжила при супер тоталитарном режиме, самом жестком, при котором правитель рубил головы налево и направо, непроизвольно создает пьедестал для диктатора! Они говорят: вот мы правь нами жестче! Потому, что он уже согласен на это за то, что остался жить! И главное - при диктаторе не надо думать! Не надо затрачивать энергию созидания! Вот! Это удобно!

  Кирилл зажмурился. Он тяжело дышал. Эти крики совсем смутили его. Они были словно установки гипнотизера. Как в тумане он услышал голос верховного:

  - Вы Кирилл должны знать еще одну истину. Нашу! Чисто нашу. Не один правитель не вечен. И не всесилен! Вот!

  Кирилл молчал. Он открыл глаза и посмотрел на этого человека. Обычные глаза. Но где-то там, там внутри его словно горела, словно гудела гигантская топка страшного клокочущего огня! Толи ненависти, толи силы. Кирилл это чувствовал! Он тяжело вздохнул, но ответить не смог!

  - Вот поэтому мы и дали вам посмотреть на этого пациента, которого вы у себя там, в прошлом знали, как Ленин. А сейчас он просто бедный старик с литером ноль девяносто. И он будет столько жить, сколько мы захотим! И мы будем пользоваться столько, сколько посчитаем нужным! Мы можем с ним сделать все. А он не может ничего, хотя формально, он считается у людей, не у всех конечно, но у многих почти святым гением. Вот такая вот наша истина. И не вздумайте его жалеть! Он сам заслужил то, что с ним делают!

  Кирилл все-таки набрался сил и буркнул: