Простая история

– Аэродром-Контроль, как слышно? – Джеф некоторое время слушал воздух, потом чётко и размеренно заговорил в микрофон. Все его слова были абсолютно понятны, но общий смысл для Николь терялся: какие-то неясные сокращения, профессиональная терминология, наверное. В Джефе чувствовалось усиление замеченного ею чуть раньше напряжения, но голос был абсолютно спокоен и это – поражало.

– "Окно" закрылось, – серьёзно сказал Стив рядом с ней.

И это было окно? Да ведь Джеф даже не оторвался! Николь оглянулась на Стива. Когда только он успел подойти? Такой большой и она его не заметила, надо же! Только что сидел, грустный, на диване и уже тут, у монитора Джефа, стоит и смотрит на экран. Вскоре он торопливо отошёл к своему месту, переключил что-то на пульте, окинув взглядом Джефа.

Джеф и не заметил, занятый по горло аварийным из Парижа. На нём летела жена Стива и положение самолёта в воздухе совсем не нравилось ему. Он мог с абсолютной уверенностью утверждать: Стив в курсе. "Башня" не то место, где можно сохранить в секрете, что творится в воздухе. Внешне, по мнению Джефа, Стив ничем не проявлял беспокойства. Ужин так и стоял на столе в комнате отдыха, отдавая тепло стаканчиков кофе подходящей ночи.

– Следуйте. Справитесь, – говорил Джеф командиру. – Ветер северный, порывы девять. Работайте с подходом. Удачи, – и он, переключив микрофон, добавил:

– Джим, наш двадцать четвертый на подходе, ситуация В.

Он не отключился от них, чтобы знать, как идут дела. Джим направил борт в своей зоне и вскоре тоже замолчал, пожелав удачи. Джеф слушал, как в далёкой дали пилоты поругивают погоду.

– Вышли на глиссаду, – сказал, наконец, командир, – видим вас.

Джеф перевёл дыхание. В потрескивании помех в наушниках ясно различались голоса пилотов: командир в кабине самолёта приглушённо сказал: "ветер боковой, останемся без покрышек". "Хоть так, лишь бы сели" – подумал Джеф. К нему подошёл Дик, чтобы дать возможность перекусить.

– Я тоже с вами, двадцать четвёртый, – признался Джеф, ожидая пока Дик справится с картинкой.

Стив торопливо поднялся на несколько ступенек, пытаясь поймать сразу двух зайцев: и уследить за группой, и увидеть борт номер двадцать четыре AА. Постоял на лестнице, закусив губу, да разве так что увидишь? Вернулся назад. Джеф так и представлял, как "Боинг" идёт, покачиваясь, но довольно неплохо. Что-что, а с командиром Норе явно повезло.

– Готов, – сказал над ним Дик.

Джеф встал. У него есть десять минут. Не скажешь только, что это будут спокойные минуты: успокоишься тут, когда он только что передал самолет Норы в ближнюю зону и у них скоро посадка: один из двух самых сложных элементов полёта.

Он сел с Николь рядом на диване, не чувствуя вкуса заказанной Стивом курицы. Даже не заметил, что всё остыло, пока Николь его не "ткнула носом". Поиграл с ней в старую игру, помогающую познакомиться, не зная, как ещё отвлечься и развлечь Николь. Игра была проста: расспрашиваешь друг друга о том, что нравится. Он быстро сложил на Николь обязанности ведущего – она моментально уловила условия игры, а его голова была занята совсем другими вопросами. Одно дело изобретать, что спросить, и другое бездумно отвечать. Дверь он оставил открытой, впуская звуки "башни": надо слышать, как развивается ситуация.

– Какой тебе нравится цвет? – Вопрос Николь застал его врасплох, но он ответил не задумываясь:

– Все сочные оттенки от красного до тёмно-коричневого.

– А мне чёрный и синий, – засмеялась Николь. – А звук?

– Тихий. Не выношу шума. Музыка с хорошей инструментовкой и чётким ритмом. Не люблю джаз и грохот самолётных турбин.

– Поэтому ты диспетчер, а не лётчик?

– Не так. Поэтому я диспетчер, а не работник взлётного поля, занятый непосредственным обслуживанием самолётов. А пилотам, кстати, турбины в кабине не очень слышно.

Наверное, было что-то в его лице такое, что побудило её прошептать:

– Извини.

– Не надо. Я был пилотом. Сейчас я диспетчер. Всё просто. Ну, твой любимый звук? – он осторожно дотронулся до её руки.

– Низкий. Басы. Чтобы внутри всё подрагивало.

Это было понятно. Ему тоже такое нравилось. Не громкость, а насыщенность. Так они сидели, объятые шелестом спокойных голосов, доносящихся сквозь открытую дверь. Две минуты, три, четыре… Такие странные минуты. Джефу казалось, что Николь, как ночной эльф, проявляется лишь в лунном свете. Оба раза он её видел только ночью. У неё просто не может быть земной жизни. Она была такой призрачно-лёгкой, словно окутанная незримым полем, отчего рядом с ней было необычно светло. Золотистый, не слепящий свет.

Её присутствие наполняло энергией и радостью. Ощущение непривычное, словно ты попал на пересечение энергетических потоков Земли. Где-нибудь в горах. Свет неба, свет снега, свет воздуха и прозрачность внутри. Как объяснить такое словами? Джеф быстро разложил эпитеты к своим чувствам на воображаемой стене и слил воедино. Получилось счастье. Хм. Подумав, он решил, что, видимо, так и есть: он счастлив. Ну, дожился. Даже чтобы определить свои чувства, ему нужна математическая матрица.