Асем не понимала такого отношения своего парня, которого она любила и принимала таким, какой он есть. Асылхан приходил с работы раздраженным и срывался на Асем. Он кричал на нее, иногда дело доходило до рукоприкладства на нее.
– Асыл? Что происходит? – спросила Асем однажды за ужином, ожидая просветления в том, что происходило с ним.
– О чем это ты? – вопросом на вопрос ответил он, нехотя отвечать на вопрос Асем.
– Ты понимаешь, о чем я. В последнее время ты ведешь себя странно. Я боюсь тебя.
– Дорогая, что ты говоришь? Я не хотел, чтобы так происходило. Больше не повторится. Обещаю, – сказал Асылхан, с уверенностью в своих словах. Он подошел к Асем, сел перед ней на колени, и целовал ей руки.
– Обещаешь? – спросила она с легкой дрожью в голосе, и нежно проведя по его волосам, которого она любила больше, чем себя.
– Да, обещаю. Асем, прости, пожалуйста. Я не знаю, что со мной происходит. Это связано с работой.
– Что случилось на работе? – спросила она, но Асылхан молчал. Он закрыл глаза и уткнулся лицом в ее руки.
– Асыл? Ты знаешь, ты можешь довериться мне.
– Да, конечно. Не волнуйся, все образуется. Обещаю, – скользко ответил и быстренько встал на ноги.
– Асыл, расскажи, пожалуйста.
– Асем, все! – повысил голос Асылхан, – Я сказал, все образуется. Все, оставим это. Спасибо за ужин. Я пошел спать. Завтра рано вставать.
– Хорошо. Береги себя, – сказала Асем, но она знала что, что-то происходит с ним и ей это совсем не нравилось.
За все это время Асылхан стал мало обращать внимание Асем, стал молчаливым. Всегда старался отвечать коротко «да», «нет» или «возможно», «хорошо». А если она задавала много вопросов, он нервничал и кричал на нее. Он стал другим. Он стал ревновать ее. Если она задерживалась на работе, он доставал ее допросами.
В один вечер, когда Асем была дома одна и ждала его, написала ему сообщение, не дождавшись его прихода домой. Она волновалась и переживала, где он и с кем? Больше всего ей хотелось забыть все, что было до сегодняшнего дня и начать жить заново со старой любовью. Но чем больше дней проходило, тем шире становилась пропасть между ними. Не получив ответа на свое сообщение, Асем решилась отправить ему еще одно:
Она меньше всего ждала ответа на такое сообщение. Ведь Асылхан старался избегать разговоров на такие темы. Но через секунду на экране телефона появился ответ:
И больше ничего не было. Была полная тишина на другом конце телефона, Асем молчала, только смотрела на пустой экран телефона, где только менялись цифры на часах. Минуты проходили, а они молчали. Возможно, Асылхан тоже ждал что-то от нее, может что-то, что могло бы изменить их жизнь. Слова, которые они ждали друг от друга, никак не печатались в сообщение. Они остались на кончиках пальцев, которые смоются через мгновение. Асем ждала. Ждала. Но не знала, чего ожидать от пустоты. Словно пустое место, которое пожирало их пространство, проглотить и их самих.
Она хотела бы познакомить его со своими друзьями, близкими, потому что он очень красивый, умный, общительный, добрый, интересный. Ей нравилось, когда он улыбается, когда он смотрит на нее своими красивыми глазами. Ей нравилось, когда его серьезное лицо менялось при встрече с ее губами. «Люблю, люблю», она твердила себе. Больше в жизни ни о чем не могла думать, только о нем.
Ему нравилось, когда она ласкала его шею, проводя пальцами сквозь волосы, нежно дотрагиваясь до его лица. Так, куда все это ушло? Почему нет былой нежности, страсти, в конце концов, где их первая сладкая любовь? Все эти вопросы после каждой ссоры бились о мысли Асем. Каждую ночь они ждали ее в полночь, чтобы не дать ей уснуть, а думать и думать, пока не появятся первые лучи солнца.
7
Сильными усилиями мамы и девушки, которая уже теряла надежды, уговорили Асхата пройти несколько курсов психотерапий.
Лечащим врачом Асхата стала женщина пожилого возраста. Стройная женщина среднего роста, с короткими, стриженными «под мальчишку» волосами цвета пепла. И, кажется, что они сделаны из серебра, когда на них падает свет. Ее темно-синие глаза напоминали синее море в лунном свете. Ее крашеные ресницы, маленькие тонкие губы, которые она скрывала под красной помадой, придавали ей строгости и статности.
При их беседах она всегда записывала некоторые моменты из разговора. Ее тонкие и хрупкие пальцы нежно держали ручку, так, будто, она пишет не на бумаге, а по воздуху. Ее движения были настолько плавны, настолько пластичны, что он не понимал, что она пишет, но пристально следил за ее движениями руки. Это было изящно.
Она всегда одевалась очень скромно. Ее девизом при встрече с ее клиентами, кажется, было «быть невидимым», потому что она не запоминалась своей яркой, причудливой внешностью и одеждой. Она носила серые брючные костюмы, иногда заменяя их черными или белыми платьями, которые она дополняла серебряными украшениями.