С того места, где вы находитесь, видя замкнутые в петли струны, переходящие от одной браны к другой, вы понимаете, что какое-то количество энергии может быть в состоянии оставить вашу Вселенную. Вы даже видите то, что, по вашему мнению, может оказаться черными дырами, связывающими соседние браны через свернутое в трубку искаженное пространство-время при помощи гравитации каждой браны, притягивающей другие браны, и вам вдруг становится интересно, а вдруг в этих бранах могут жить другие люди… Могут ли черные дыры быть проходом между вашим миром и их? Может ли сингулярность, которой вы не достигли, открывать доступ в другую реальность? Может ли рождение нашей браны, нашего пространства-времени, быть связано со столкновениями с другими бранами, существовавшими раньше? Могут ли темная материя и темная энергия объясняться существованием бран?
МОГУТ ЛИ ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БЫТЬ ПРОХОДОМ МЕЖДУ МИРАМИ? МОЖЕТ ЛИ СИНГУЛЯРНОСТЬ ОТКРЫВАТЬ ДОСТУП В ДРУГУЮ РЕАЛЬНОСТЬ?
Направив взгляд назад к Вселенной, из которой вы только что вышли, внезапно вы замечаете, что что-то случилось с течением времени, и вы видите пузыри новых инфляционных вселенных, появляющихся повсюду в вашей Вселенной, в вашей бране, распространяясь внутри того, что было вашим миром, как капли масла на поверхности озера.
– Мы должны вернуться! – кричите вы.
Но вы одни.
Робота нигде больше не видно.
И вы проскальзываете внутрь ближайшей браны, надеясь, что она та, откуда вы пришли.
И начинаете расти.
Остальные браны снова стали невидимыми, и струны, которые могут создавать вашу реальность, исчезают вдали.
Теперь вокруг вас кварки и глюоны. Теперь протоны, а затем электроны, атомы. Молекулы. Пыль. Песок. Море.
Вы открываете глаза.
Вы на своем пустынном пляже.
На том же месте, откуда вы начали свое путешествие. Светят звезды.
Легкий ветерок доносит к вам ароматы экзотических цветов. Вокруг друзья.
Они улыбаются.
– Он проснулся! – говорит один из них. – Налейте ему выпить!
Вы в растерянности садитесь на песок.
Появляется стакан.
Вы щипаете себя. Больно.
Вы делаете глоток.
Смотрите на море, деревья, звезды.
Очертания.
Там, в ночном небе, появляются очертания. Лиц. Ньютона. Максвелла. Эйнштейна. Планка. Шредингера. Дирака. Фейнмана. Хокинга. Хофта. Вайнберга. Малдасены. Виттена. И многих других.
Все они улыбаются. Все смотрят на вас.
Вы хотите поговорить с ними, но вместо этого они поворачиваются, чтобы взглянуть на величие космического пространства.
А потом все они растворяются в звездах.
И сами звезды исчезают, а за ними и море.
Вы моргаете.
Вы снова дома, на диване.
Окно открыто.
Вы садитесь. Смотрите вокруг.
Ваш кофе все еще там, на столе.
Вы снова щипаете себя. Больно по-прежнему.
Вы отпиваете глоток, чтобы разбудить ваш разум.
Кофе и ваша гостиная достигли равновесия температуры.
Вы выплевываете холодный кофе.
– Я… Я в полном порядке, – говорите вы вслух, но тянетесь за телефоном и звоните двоюродной бабушке, просто чтобы убедиться в этом. И тогда вы снова моргаете.
Эпилог
На протяжении всей истории философы – а теперь физики-теоретики – пытаются представить себе картину мира. Чтобы разгадать его законы, законы природы, чье существование очевидно для всех нас (но чей язык оставался скрытым в течение очень долгого времени), они представляют себя в невозможных физических или экспериментальных ситуациях. Такие опыты называются
Как раз такую последовательность
Шредингер использовал такой способ, чтобы показать, как должны появляться странные квантовые правила, когда они связаны с макроскопическими, повседневными событиями. Он закончил котом, оказавшимся ни живым, ни мертвым, но мертвым
Эйнштейн также извлек много пользы из
Интуиция, хотя и не основанная на здравом смысле, позволившая человечеству выживать до сих пор, является тем, что руководило открытиями более ста последних лет. Как сказано в знаменитом изречении Эйнштейна, «воображение важнее знаний».