Прости

Да нет, дело совсем не в этом. Просто ее раньше не интересовали такие вопросы. Светлана живет с ней рядом, на одном этаже, но как по-домашнему выглядит ее комната, цветы на полках, ковер на полу, в углу — красивая детская кроватка. Правда, часто в комнате царит беспорядок, который устраивает маленькая Оксанка: разбросаны игрушки, детские книжки… Но отчего-то это не раздражает. От них не хочется уходить. А у нее, у Наташи, — подобие монашеской кельи. Ничего лишнего, все только самое необходимое. Что бы сказал Игорь, если бы увидел, как она живет. Ведь он любит все красивое.

Девушка поняла, что возврата к прежней жизни уже никогда не будет. Этот удивительный парень, так нахально ворвавшийся в ее мир, заставил ее задуматься о многом, что раньше никогда не было для нее открыто. Он распахнул перед ней двери в другой мир, манящий и пока загадочный для нее, но более интересный, чем тот, в котором она жила. Вся ее прошлая жизнь показалась ей серой и тусклой. Правильно ее называли синим чулком, правильно смеялись над ней. Как ограниченна она была. А ведь ее путь казался ей таким верным.

— Появилась наконец, — на пороге комнаты стояла Светлана. — Надеюсь, ты помнишь, дорогая моя влюбленная экс-недотрога, что у нас сегодня последний экзамен? Ты, кажется, и не собираешься на него идти? А я уже отвела Оксанку в садик и жду не дождусь, когда же ты придешь.

— Экзамен? А по какому предмету? — удивленно спросила Наташа. Да, возвращение к обыденности давалось ей нелегко.

— Вот это да! Феноменально! Она забыла об учебе! Ради этого случая придется организовать собрание курса. Все просто не поверят мне, — хохотала подруга, но в ее голосе чувствовалась озабоченность.

— Разве сегодня не выходной? — продолжала расспрашивать Наташа.

— Нет, сегодня понедельник. У нас экзамен по твоему любимому немецкому, а после экзамена ты идешь заниматься с немцем, — растолковывала ей Светлана.

Наташа чувствовала себя Золушкой, вернувшейся с бала. В ушах у нее еще звучит музыка, а карета уже превратилась в тыкву, кучер — в крысу. И впереди ее ждут грязные горшки и зола в печке.

— Собирайся, пойдем, сейчас некогда, — торопила ее подруга. — А вечером я с тобой по-другому поговорю.

«Как это замечательно — сочетать полезное с приятным», — думал Ханс Йоахим, подходя к институту, где проходили его занятия с русской девушкой. Она нравилась ему все больше и больше, и его самого это удивляло. Ему казалось, что после гибели Марты и маленькой Ирмы он уже никогда не сможет радоваться жизни, но эта голубоглазая девушка, сама и не догадываясь об этом, помогала ему преодолеть ужас отчаяния. Она так смешно, так старательно произносила слова, в ней было столько очарования и чистоты, столько одухотворенности, что иногда Хансу Йоахиму становилось немного страшно за нее. Вдруг кто-то или что-то ранит, сломает ее. Тогда она погибнет, как погибла его Марта.

Как он любил свою жену! С первого дня знакомства и до последних дней ее жизни, так трагически оборвавшейся. Он представил себе ее совсем молодой, такой, как Наташа, когда она, доверившись ему, согласилась соединить с ним свою жизнь. Потом она была беременной, и он забывал о серьезных делах на работе и сломя голову бежал домой, а потом появилась Ирма. Она плакала, не давая ему спать по ночам, а он сердился. Если бы вернуть те времена. Он бы и не стал ложиться спать, баюкая ее целую ночь, с наслаждением гладя ее крохотное дорогое тельце. Теперь нет ни Ирмы, ни Марты. Если бы не работа, он, наверное, сошел бы с ума. И вот здесь, в России, он познакомился с Наташей. Как хорошо, что ему досталась именно такая учительница.

Он вошел в комнату, где проходили занятия. Девушка уже сидела за столом и ждала его. Она казалась немного расстроенной.

— Произошло что-нибудь неприятное? — поздоровавшись, участливо спросил немец.

— Я плохо подготовилась к экзамену. Честно говоря, я совсем к нему не готовилась и получила первую в жизни четверку, — откровенно рассказала Наташа.

— Это не такая плохая оценка, — постарался утешить ее Ханс Йоахим.

— Да, но мне это все равно неприятно, — улыбнулась она. — На чем мы с вами остановились в прошлый раз?

Господин Шульце отметил про себя, что его наставница стала еще прекраснее. Когда-нибудь, может быть, очень скоро, как только он научится говорить по-русски, он расскажет ей на ее родном языке о впечатлении, которое она на него произвела. Он признается, как помогает она ему пережить горе, сколько света приносит она ему, сколько радости. А сейчас ему нужно быть повнимательнее, чтобы лучше усвоить русские слова.

Наташа рассталась со своим учеником на улице, когда они вышли из института. Сергей и Светлана стояли невдалеке, прислонясь к дереву, и по очереди ели мороженое из одного вафельного стаканчика.

— Привет, двоечница! — помахала ей рукой Светлана. — А я вот оберегаю от простуды этого маменькиного сыночка.

— Представляешь, Наташа, она не разрешает мне съесть целую порцию, уверяет, что у меня обязательно заболит горло, — пожаловался Сергей.