Прости…

Они вышли на улицу, было темно и сыро, недавно прошёл мелкий дождик, пахло листвой. Озноб начал пробирать всё тело. Катя застучала зубами.

— Что случилось? Разгар дискотеки, а мы должны бежать неизвестно куда!

— Мне неприятно, когда ко мне пристают твои озабоченные подруги!

— Что? — с возмущением переспросила Катя.

— Яна набралась до такой степени, что стала ко мне приставать прямо на виду у всех!

— Ничего себе! Ну, Яна даёт! Я конечно и раньше за ней замечала, что она после нескольких бокалов теряет над собой контроль, но чтобы на столько! Это уж слишком! Хорошо, что ты мне об этом сказал!

— Она завтра ничего помнить не будет, так что бесполезно, если ты хочешь с ней провести воспитательную беседу.

— Скажи, вот только из-за этого мы ушли? — возмутилась Катя. Зачем ты поставил меня в дурацкое положение? Мне абсолютно не нравится твоё поведение.

— И в чём это заключается?

— Почему ты пытаешься мной манипулировать? С какой стати, я должна подчиняться тебе? Может быть, мне хотелось ещё потанцевать?

— Мне показалось, что танцы тебя интересовали меньше, нежели болтовня с подругой. Если ты хотела потанцевать, нужно было меньше секретничать с Дианой. Пока вас не было, мне этот Олег все мозги прополоскал.

Знаешь, — вдруг вспомнила Катя. — Олег подарил Диане золотое кольцо с бриллиантом, семьсот пятидесятая проба. Оно такое красивое с круглой огранкой! Диана блаженствует. Представляешь, как этот бритоголовый запал на неё? Наверно она его всерьёз зацепила, раз такие дорогие подарки дарит.

— Ты что, и правда, думаешь, чем сильнее привязанность, тем дороже подарок?

— Не знаю, — ответила Катя и замолчала. Она понимала, что совсем того не желая, может обидеть Валеру.

Взявшись за руки, они шли молча, каждый думая о своём.

Уже битый час Сергей Борисович крутился в учительской, ловко изображая некую озабоченность, понятную только ему одному. Он то и дело перебирал в папках какие-то бумаги, даже не пытаясь вникнуть в содержание, перекладывал их с места на место и обратно возвращал на полку. И всему этому была причина: учительница русского языка, Татьяна Николаевна. Всё это время она кропотливо трудилась над грудой ученических тетрадей, внимательно разбирая каждую работу. Эта её внимательность уже действовала Сергею Борисовичу на нервы. Какая-то там «писанина» учеников настолько поглотила внимание педагога, что казалось эта молодая особа ничего вокруг не замечает. Или делает вид, что не замечает? Директор, откровенно говоря, был просто в растерянности. Время шло, а ситуация не менялась и его длительное присутствие в учительской, могло вызвать подозрение, или ненужные разговоры. Благо, в кабинете уже никого не было, кроме пожилой учительницы истории, которая больше сорока лет проработала в школе.

Полина Ивановна была из категории людей, которые отлично знали свой предмет и могли донести до ума учеников не только информацию школьной программы, но и нечто большее, нежели скупые исторические факты из учебника. Она обладала феноменальной памятью на даты, не задумываясь, могла тут же вспомнить любое событие из истории, всё до мельчайших подробностей. Но при всём при этом, совершенно не помнила многих элементарных вещей из повседневной жизни. Например, что было вчера на ужин, или сколько ей на самом деле лет. К тому же Полина Ивановна плохо слышала, и это было её уязвимым местом. Приходилось читать по губам, чтобы оценить знания любимых учеников. Спуску не было никому. И что самое интересное средний бал успеваемости по её предмету была твёрдая четвёрка, а многие ребята шли по стопам любимого педагога в родной Вуз. Сергей Борисович ценил в ней эти незаменимые качества и с уважением относился к её возрасту, поэтому терпеливо ожидал, когда педагог сама созреет для такого важного решения, как уйти на пенсию.

В данную минуту, Сергей Борисович уже сожалел о том, что не отправил Полину Ивановну на заслуженный отдых. Старуха, как ни в чём не бывало, сидела на своём месте как приклеенная и спокойно читала какой-то литературный журнал, полностью погрузившись в свою ауру. Большие уродливые очки, сдвинутые на самый кончик носа, делали её похожей на «черепаху Тартило», из известной сказки. Сергей смотрел на всю эту идиллию и уже начинал терять терпение. И вдруг Полина Ивановна, очевидно вспомнив что-то очень важное, посмотрела на часы и засобиралась домой. Спустя минуту пожилая дама приветливо попрощалась и исчезла из поля зрения, кабинет опустел.

Татьяна Николаевна впервые за это время оторвалась от своих тетрадей и посмотрела на директора, который уже к этому времени перебрал всю документацию в шкафу и собирался уходить.

— Ой, Сергей Борисович, вы ещё здесь? А я так увлеклась сочинениями своих пятиклашек, что совершенно не воспринимала происходящее вокруг. Уже наверно поздно, нужно собираться домой.

— Да, мне тоже пора. Я на машине, может быть вас подвезти?

— Нет, нет, я на общественном транспорте. Спасибо, — она опустила глаза, лёгкий румянец смущения пробежал по лицу.

— Татьяна Николаевна, если не ошибаюсь, вы живёте где-то в районе площади Ленина?