Прости грехи наши

Гийемина мрачно посмотрела на молодого священника. Тот притворился, что не заметил, как рассердилась старшая из девочек и как слегка улыбнулась младшая.

— Интересно, а для чего вы приехали сюда? — вырвалось у Гийемины.

— Я всего лишь молодой кюре, малышка, — пояснил священник, — и направляюсь в Эртелу. Это мой новый приход.

Лица девочек сразу же стали напряженными. Словоохотливость Гийемины тут же улетучилась.

Они подошли к дому с деревянным навесом, без чердака, стоящему на углу улицы. Его двор, как и дворы других домов, был завален снегом.

— Это здесь. Премьерфе живет в этом доме со своей женой.

— Спасибо, — сказал Ги. — Спасибо вам обоим.

Священник хотел было благословить их, осенив крестным знамением, однако Гийемина вдруг резко схватила его за руку.

— Не нужно, святой отец… Мы знаем, что вы сказали нам неправду.

Ги уставился на девочку, удивленный ее выходкой.

— Эртелу не существует, — выпалила Гийемина. — Это просто старая легенда, которую рассказывают детям, чтобы их напугать или заставить слушаться. Как сказка про Тару или про Эннекена. Это всем известно.

Священник улыбнулся. Но девочка продолжала тараторить:

— Смотрите, как бы и вас не постигла та же участь, что и епископа, и людей из деревни Эртелу. И всех тех, кто забредал в наши земли!

Последнюю фразу Гийемина уже прокричала. Она бросилась прочь, схватив за руку подружку и увлекая ее за собой. Энно Ги посмотрел им вслед: они словно растворились, скрывшись за углом, как две маленькие феи. А еще священник почувствовал на себе чьи-то любопытные взгляды из окон дома.

6

Энно Ги постучал в дверь дома Премьерфе. Дверь резко открылась, и взору священника предстала невысокая дородная женщина с туповатым и явно неприветливым выражением лица. Это была Годильеж, супруга ризничего. Эта женщина отличалась весьма своеобразной внешностью. Все в ней говорило о ее дурном нраве: острые носки обуви; короткие, как у утки, ноги; широкие покатые плечи; низкий лоб, прикрытый синим платком; узкие глазенки; сросшиеся брови. Эта женщина, открывая дверь с таким видом, будто собиралась плюнуть в лицо стоявшему на пороге, замерла, ошеломленная, увидев перед собой незнакомого священника.

— Что вам нужно?

— Я — священник Энно Ги, — ответил кюре. — Я пришел попросить ризничего о помощи.

— Да? Ну конечно же, святой отец! Проходите. Да проходите же!

Недоверчивое выражение лица этой мегеры мгновенно сменилось ханжеским благоговейным почтением. Она стала что-то лепетать, беспрестанно повторяя «святой отец». Усадив Ги за стол и поставив перед ним тарелку с кусочком репы и чашку с теплым молоком, она тем самым, с ее точки зрения, оказала священнику высшие почести, какие только могли быть возданы кому-либо в этом доме. Внутри дом вполне соответствовал этой несуразной толстушке: высота потолка едва превышала рост человека, расставленная кое-как мебель была слишком маленькой, да и вообще все здесь казалось каким-то грубым и старомодным.

Когда женщина позвала своего мужа, по резкому тону ее голоса можно было предположить, что ее супруг, скорее всего, представляет собой покорного тщедушного горемыку. Однако в комнату вошел мужчина бодрого вида и крепкого телосложения. Он шел, пригибаясь, чтобы не задевать потолок головой. Дом был явно построен исходя из габаритов его супруги, а не его самого.

— Вы — ризничий Премьерфе?

— Да, это он, — ответила за Премьерфе его жена.

— Я — священник Энно Ги, меня позвал в вашу епархию епископ, его преосвященство Акен.

Услышав это, супруги тут же переглянулись.

— Да упокоится его душа! — сказала Годильеж.

— Он вызвал меня для работы в новом приходе.

— Это просто прекрасно, — снова вмешалась женщина. — В наших чертовых местах всегда не хватало священников. Его преподобие поступил очень правильно… Да упокоится его душа!

— Брат Шюке сказал мне, что вы — единственный, кто точно знает, где находится эта деревня.

Лица обоих супругов мгновенно стали белыми как снег.

— Мне нужно, чтобы вы проводили меня туда, — продолжал священник. — Причем прямо сегодня.

Супруги снова переглянулись. Эти их переглядывания показались священнику даже забавным.

— Вы знаете, о каком приходе идет речь? — спросил Ги.

— Конечно, — ответила женщина, стараясь, чтобы ее голос звучал твердо. — Но мой муж туда больше не пойдет, святой отец. Извините, если что не так. Это хорошо, что его преосвященство Акен хотел направить священника к тамошним дикарям, но в этом деле придется обойтись без Премьерфе.

— Неужели? Но ведь он ризничий в этой епархии, — напомнил Энно Ги, — и я не вижу, какие у него могут быть основания отказаться отвести священника в его новый приход. Я отправляюсь к этим людям, чтобы возродить в них веру в Христа. Не будет ничего плохого, если вы окажете мне содействие в таком богоугодном деле.

— Нет уж, святой отец, вся эта история просто ужасна! — выпалила женщина. — Поверьте мне, мы достаточно намучились, чтобы говорить так.

— Намучились? — удивился священник.

— С тех пор как Премьерфе слонялся по этим болотам и общался с этими дикарями…