Прости и спаси

— Что здесь происходит?! — шокировано спрашивает рыжая, опуская взгляд на руки Марка, которые крепко меня сжимают. Дергаюсь пытаясь вырваться, уже сама не понимаю, что делаю. Таня в неприлично-полупрозрачной комбинации, которая совершенно не скрывает ее пышную грудь с большими сосками. Οна сонная и растрепанная, но у меня в голове совсем другие картинки. Меня накрывает бешеной ревностью, которая в данной ситуации вообще неуместна.

— Таня, иди спать! — рявкает Марк затягивает меня в квартиру.

— Марк! — почти визжит рыжая, а у меня начинает раскалываться голова. Зачем я сюда пришла?! От безысходности? Нужно было просто дождаться утра, а потом уехать к родителям и никогда не возвращаться. Только вот нет никакой гарантии, что мой преследователь не достанет меня там. А я не хочу больше с этим жить. — Что она здесь делает!? И почему ты тащишь ее в нашу квартиру?! — возмущается Татьяна, и я чувствую, как руки Марка сжимаются на моей талии.

— Марк, отпусти меня! — уже прошу я. — Извини, мне не следовало приходить, — встречаюсь с ним взглядом и замираю, кусаю губы, потому что в его зелёных глазах столько эмоций, и кажется, что они сейчас выплеснутся на нас лавиной.

— Так! — рявкает Марк, а я вздрагиваю в его руках. — Ты, — указывает на Татьяну, отпуская меня. — Иди в комнату! — я пользуюсь моментом и рвусь выйти из квартиры. — Α ты стой на месте! — он ловит меня за пальто и удерживает одной рукой, а другой — хватает с вешалки куртку и быстро обувается. Рыжая замолкает, сжимая губы, но не думает уходить. Марк накидывает на голый торс кожаную куртку, перехватывает меня за руку и выводит из квартиры, захлопывая перед носом Тани дверь. Мы быстро спускаемся вниз и выходим в темный двор. Марк щелкает брелоком от машины и ведет меня к большому черному внедорожнику. А раньше он предпочитал спортивные машины, зачем-то отмечаю я. Он открывает для меня двери, дожидается, когда я сяду, захлопывает дверцу, обходит машину и садится за руль. Слез уже нет, но тело по-прежңему покалывает и трясет. Кутаюсь в пальто, чувствуя, как меня сковывает от холода настолько, что начинают стучать зубы. Марк заводит двигатель, загорается синяя приборная панель и на меня дует теплым воздухом. Он нажимает пару кнопок, и я чувствую, как меня буквально окутывает теплотой, и вместе с воздухом салон наполняется его персональным запахом. Вдыхаю глубоко, пытаясь себя успокоить.

— Что случилось? — с напряжением спрашивает он.

— Мне страшно. Меня преследуют, следят… Я была в полиции, но там сказали… А ещё он убил Кроша, а я уничтожила все сообщения… но ведь можно было их восстановить? Ты же бывший полицейский… можно же было… а сегодня он… и я…, — несу неразборчивый бред, с каждым словом у меня все больше заплетается язык и вновь накатывает истерика. Марк рядом, так близко, мне хочется прижаться к его груди и для начала прорыдаться, прежде чем смогу нормально формулировать предложения. Οн со мной, и кажется, что теперь ничего не страшно. Но это обманчивое чувство. С чего я взяла, что он станет мне помогать или вообще поверит в мои слова? Задыхаюсь от давящего ощущения в груди, закрываю лицо руками, пытаясь сдержать рыдания, но ничего не выходит, становится еще хуже и я издаю вой в руки.

— Мне так страшно, и никто не поможет… некому…, — всхлипывая произношу в свои руки. Несмотря на то что в машине становится достаточно тепло, меня снова начинает трясти. Слышу, как Марк шумно вдыхает, чувствую его руку на плече и замираю, продолжая неконтролируемо сотрясаться.

— Ника, посмотри на меня, пожалуйста, и все подробно расскажи, — мягко просит он. А я киваю в руки, но не могу успокоиться. — Ника, — зовет он, как когда-то раньше с теплотой лаской в голосе, пытаясь успокоить, но это сейчас не помогает, потому что больно слышать свое имя его голосом. — Ника, посмотри на меня! — настойчиво просит он, и сам отрывает мои руки от лица. Замираю, смотря на него через пелену слез и всхлипываю.

Все происходит неожиданно, Марк резко дергает меня на себя и впивается в губы. Застываю, ощущая его жесткий поцелуй, а потом выдыхаю Марку в рот, обхватываю его шею и начинаю кусать любимые губы. Отчаянно отвечаю на поцелуй, чувствуя, как мозг затуманивается, и кружится голова. Я продолжаю лить слезы, а он сцеловывает их с моих щек. Жадно собирая каждую слезинку, а потом обхватывает за талию и резко сажает меня себе на колени, лицом к лицу. Не хочу останавливаться и анализировать, не хочу знать, что и зачем мы делаем. Хочу его руки губы и тело, как средство oт сумасшествия, чтобы понять, что я в безопасности и меня держат крепкие мужские руки.

— Марк… — шепчу в его губы сама, не зная, что хочу сказать, наверное, хочется просто произнести его имя.