Прости, малышка... (СИ)

За то, что позволил все это пережить.

Любовь и ненависть. Разочарование и восхищение.

Мир ярких красок. Острых ощущений. Настоящую жизнь.

***

Не замечаю, как сделав большой круг, возвращаюсь ко входу в особняк.

Как раз в тот момент, когда на территорию въезжает черная тонированная машина. Та самая, на которой мы с «Корлеоне» ездили на выставку.

Мои ноги в чудо-валенках примерзают к плитке, тщательно вылизанной дворником.

«Корлеоне» выходит.

Он такой невероятно красивый в своем зимнем коротком пальто цвета молочного шоколада, черных брюках и ярко начищенных ботинках. Хочется откусить кусочек от этого «эскимо» и смаковать бесконечно.

В черных глазах удивление.

Но на словах ничего не выказывает.

Подходит ко мне вплотную и улыбается.

— Замерзла?

Максим сгребает меня в охапку, трется носом о мою холодную щеку, потом быстро чмокает в губы и берет за руку.

— Пошли отогреваться.

Я расплылась амебой.

Поставьте этот момент на повтор.

Это настолько интимно, что я не могу вымолвить ни слова. Просто плетусь за ним в дом, дурея от запаха и ощущения его рядом.

Скрепя зубы отпускаю любимую руку, когда Максим снимает с меня шапку и ерошит непослушные кудряшки.

— Ты сегодня ела?

— Да.

— Когда последний раз?

— Часа три назад.

Он смотрит на меня как-то недоверчиво и, уходя, бросает:

— Через двадцать минут чтобы была на кухне.

Плетусь в свою комнату, чтобы переодеться и отогреть руки под теплой водой. Укладываюсь в отведенное время и спускаюсь вниз.

«Корлеоне» в светлых джинсах и свободном сером свитере восседает на высоком стуле, о чем-то оживленно беседуя с Валентиной Васильевной.

Он смеется.

Это невероятно.

Видеть его таким. Домашним, расслабленным.

Максиму Гаврилову, директору огромной компании, жесткому, принципиальному диктатору, оказывается, не чужды нормальные человеческие эмоции.

Я подхожу к столу, завороженная этим зрелищем, боясь спугнуть мгновение, но, повернувшись, мужчина, все также улыбаясь, протягивает ко мне руку и усаживает на стул рядом с собой.

— Максим Сергеевич, еще что-нибудь нужно? — Валентина Васильевна прерывает наш зрительный контакт.

— Нет, спасибо. Можете идти. На сегодня вы свободны. Насчет завтра мы договорились.

— Конечно. Тогда я пошла. Приятного аппетита.

Женщина одаривает меня теплым взглядом и улыбкой и удаляется.

Перемещаю взгляд на «Корлеоне», который двигает необъятную тарелку с каким-то рагу ко мне ближе.

— Ты решил меня откормить? Хочешь сдать на органы?

Самая «удачная» шутка в моем арсенале.

Но Максим почему-то смеётся. От души причем.

— Твои органы мне еще самому понадобятся. Желательно все целиком, в этом хлюпеньком теле. — Тыкает меня в бок. — Ешь, давай.

Мы едим. И я почти не чувствую неловкости, только ощущаю, как все горит внутри не от горячей еды, а от его присутствия.

Максим наливает мне чай из большого сверкающего чайника и ведет себя так, словно мы каждый день вот так ужинаем вдвоем.

— Хочешь, поставим ёлку? Завтра Новый год.

Чтобы не поперхнуться чаем, на всякий случай ставлю чашку на стол.

— Ты это серьёзно?

— Мы с Валентиной Васильевной считаем, что праздник должен быть традиционным. С ёлкой, шампанским и подарками. — Он немного задумчиво молчит, потом продолжает. — Я еще ни разу не встречал его здесь. В основном всегда у отца, большой компанией. Завтра здесь будем только мы и охрана.

— Мне нечего тебе подарить.

Максим двигается ко мне вплотную, смотрит сверху вниз, приподнимает за подбородок.

— Все, что мне нужно, у меня уже есть.

Нервно облизываю губы, что не ускользает от его внимания.

Целует, едва прикасаясь губами. Потом поднимает меня, сдвигает тарелки и усаживает на стол. Снова целует, зарываясь рукой в мои волосы. Настойчиво, так, что я таю, растекаюсь по твердой поверхности. Его вторая рука прижимает меня к крепкому торсу, гладит спину, сжимает ягодицу, впечатывает меня в твердое горячее достоинство, которому явно тесно в джинсах. У меня между ног уже потоп, который не остановить, я плавлюсь, не могу удержаться.

— Хочу тебя. — Шепчу хриплым голосом ему на ухо, и он без труда подхватывает меня, несет в гостиную. Опускается на диван, сажает к себе на колени, так что мои ноги обхватывают его.

Снова целуемся. Теперь уже горячо, нетерпеливо, его руки везде, обжигают меня прикосновениями. Свитер слетает с меня в мгновение ока. Его тоже. Прикасаюсь губами к гладкой коже его плеча, покрываю поцелуями, смело, жарко, на что он только шумно выдыхает. Поднимает на ноги, целует живот, расстегивая и стягивая с ног узкие джинсы, отбрасывает их. Трусики летят туда же. Максим прикасается языком к моим влажным лепесткам, втягивает их, посасывает, смачно целует. Это так пошло, что у меня дыхание перехватывает. Я не успеваю глазом моргнуть, как снова оказываюсь на коленях мужчины, он спешно высвобождает вздыбленный член из плена одежды и, найдя точку входа, резко опускает меня на него.

Рассыпаюсь звездами.