Прости меня!

— Потому что моя невеста живет в другом городе, и я не знаю, согласиться ли она выйти за меня. Мне еще предстоит поехать к ней и узнать это.

— Но как же так! Ты подумал, как мы выглядеть будем. А как же Алла? — всплеснула руками мама.

— Мам, Алла меня волнует меньше всего! — ответил я спокойно глядя матери в глаза и не желая раскрывать своих истинных чувств к Алле.

— А об отце ты подумал! Ты хоть представляешь как ты его расстроишь! — уже не сдерживаясь, закричала мама.

— Люда, хватит! — раздался резкий оклик отца, а потом он посмотрев на меня бросил — иди сын!

И я ушел, оставив отца наедине с женой.

Дальше был скандал. Алла верещала, мама только плакала, видно разговор с отцом не позволял ей помочь Алле. Но она явно была на ее стороне. А вот мама Аллы как не странно улыбнулась и, отведя меня в сторону, сказала.

— Позаботься о ней и береги ее, она заслуживает лучшего. Я знаю, что ты ей это дашь, ведь то, что ты ее любишь, я увидела еще тогда. И не бойся отказа, она тебя любит.

А потом ушла, никому ничего не говоря при этом.

Мне же было все равно, кто и что говорит, я был счастлив. Мечтал, как через месяц уеду к ней, увижу ее снова и прижму к себе. В моих снах я уже сжимал ее в объятиях. Улыбка не сползала с моих губ, а все попытки Аллы испортить мне настроение просто разбивались об стену радости и счастья. Я любил ее, и больше не было причин, чтобы быть вдали от нее. Мне оставалось только добиться ее прощения и быть счастливым человеком.

Потом была операция, но после нее отцу стало хуже и некоторое время мы не отходили от его кровати. Но операция оказалась во благо. Он смог преодолеть болезнь и уже через два месяца в аэропорту меня провожал вполне расцветающий мужчина, который ждал моего возвращения с будущей невесткой.

Я же ехал за ней, полный решимости, если потребуется, стоять на коленях, но вернуть ее и сделать ее самой счастливой женщиной на свете.

8

Как же я устал. Вроде и не задержался, ушел вовремя, а ощущение, что две смены отработал. Старею.

Потер виски и начал открывать входную дверь. Вошел в квартиру, а там три женщины в один голос:

— Ну наконец-то! Мы уже и не знаем что делать! Она нас совсем не слушает!

— Опять? — уточнил я, тяжело вздохнув и глядя в сторону балкона. Хорошо, что я догадался его утеплить перед зимой. Понял, что придется ее оттуда вытаскивать.

Женщины кивнули, но я это заметил только краем глаза. Сняв обувь, я пошел на балкон. Она стояла прислонившись к стене. Живот был уже большой, и просто стоять ей было уже тяжело, и смотрела вдаль.

Будто ждала его. А ведь и правда ждет и надеется.

Как же хотелось выругаться, но тут, пусть еще и не родившееся, но дитя. Внук или внучка, какая разница, меня больше волнует психологическое состояние его мамы.

— Опять замерзаешь? — недовольным тоном бросил я, снимая куртку и быстр накидывая на нее — Я вот удивляюсь, как ты еще в больницу с воспалением легких не попала?

— Тут восемнадцать градусов, папа. — ответила моя старшая дочурка с какой-то обреченностью в голосе, что сердце замерло — И мне не холодно!

Она попыталась снять куртку, но я цыкнул на нее, поэтому она решила, что благоразумнее будет ее оставить. Я же сделал вид, что тоже смотрю с балкона, а сам наблюдал за ней.

Все-таки замерзла! Вон как кутается, когда думает, что я не вижу.

— Что ты собираешься дальше делать? — задал я, наконец, вопрос который давно назревал.

— Рожу, подожду пока окрепнет малыш, и поеду к его отцу. — ответила она, нежно поглаживая живот.

Любит это дитя не меньше его отца, с гордостью за дочь отметил про себя я.

— И правильно, за свое счастье надо бороться! Мне с тобой поехать? — интересуюсь, хотя заранее знаю ее ответ.

— Нет, пап, я сама! Мне просто надо знать наверняка. Если он женился, я его даже не побеспокою, но я должна знать!

Я только кивнул, понимая ее чувства. Как отцу, мне хотелось набить этому Борису морду, но как друг и наставник, я одобрял ее решение и был готов ей помогать.

Подойдя к ней сзади, я встал за ее спиной и прижал ее к себе. Положив при этом одну руку на живот, где рос мой внук.

— Привет, кроха, это я твой дедушка! — в ответ я почувствовал сильный толчок в руку. Здоровается! — Замерз? Давай маму в дом загоним? Наверняка же она тебя даже не покормила?

Опять толчок, а моя девочка с улыбкой смотри на меня.

— Пап, я тебя люблю! — говорит она, а потом, нахмурив лобик, добавляет — и я его кормила два часа назад, только у меня молоко с батоном кончились!

— Так я схожу! — предложил я радостный, что кажется, смог ее вытащить с балкона.

— Ты же с работы и очень усталый! — покачала она головой — Прости, что от меня одни неприятности! Я сама схожу, мне полезно!

Улыбнулась она нежно и высвободившись из моих объятий ушла с балкона.

— Ну и? — спросила Мариша, становясь рядом.

— Она хочет съездить к нему — ответил я, не глядя на нее.

— Этого нельзя допускать! Она же себе сердце разобьет так! — испугалась жена, услышав мои слова.