Прости меня, папочка

Я возвращаюсь к тому особому месту внутри нее, которое заставляет ее кричать для меня, и этот звук настолько эротичен, что он останется в моей памяти до самой смерти.

— О, да! Прямо здесь. Вот тут.

Звук, который она издает, когда достигает пика своего оргазма, настолько первобытен, что мой член немедленно выстреливает, а ее киска высасывает сперму прямо из моих яиц. Я никогда не кончал так чертовски много за один раз, и так сильно, что у меня перед глазами все побелело. Я почти теряю сознание, не в силах дышать под натиском возвышенного экстаза, который вызывает у меня тугая киска моей дочери.

Должно быть, это и есть ощущение блаженства.

Но, вероятно, я действительно потерял сознание, потому что возвращаюсь на землю от острого укуса зубов моей дочери, когда она кусает меня за плечо и хлопает по спине. Мои руки дрожат, когда я напрягаюсь, поднимая свой вес, придавливая ее к матрасу, и она судорожно втягивает воздух.

— Черт, прости. Я не хотел тебя задавить.

Мне было бы чертовски неловко, что я чуть не задушил ее своим весом, если бы она так мило не улыбалась, поглаживая мое плечо по следу от укуса, хотя и продолжала с трудом переводить дыхание.

— Ничего страшного. Я просто не знала, все ли с тобой в порядке. Ты будто… упал в обморок. Это нормально?

Мило, что она выглядит такой взволнованной.

— Нет, не всегда.

На самом деле, никогда, но мой оргазм был настолько сильным. Удивительным. Чертовски эффектным.

Она хмурит брови, и ее рука замирает.

— Ой. Я что-то сделала не так? Прости, папочка. В следующий раз я буду вести себя лучше, если ты скажешь мне, что делать.

— Ничего не может быть лучше, чем то, что произошло. Это было…

— Невероятно, — говорит она мечтательным тоном, а затем хихикает, когда я соглашаюсь.

От ее смеха ее киска сжимается вокруг моего размягчающегося члена, и впервые за двадцать лет я возбужден и готов ко второму раунду менее чем за пять минут.

Вот что она делает со мной.

Моя любимая.

Моя дочь.

Моя будущая жена и мать моих детей.

Ее кристально-голубые глаза расширяются, когда я потихоньку увеличиваюсь в ней всего на несколько дюймов, а мой пульс снова начинает учащенно биться. Она стонет, когда я вхожу чуть дальше и снова погружаюсь в нее, но быстро вздрагивает.

— Твоя киска слишком болит, чтобы продолжать?

— Эм…

Она прикусывает губу, и я знаю ответ и без слов.

Я осторожно вынимаю свой член и снова сажусь на колени. Передо мной предстает самое сексуальное, эротичное изображение, которое я когда-либо видел — красная, опухшая киска моей дочери, наполненная до краев и истекающая моей спермой… спермой, которую я выстрелил туда в надежде, что она забеременеет и у нас появится семья.

Я не могу позволить, чтобы хотя бы одна капля пропала даром.

Тина вскрикивает от удивления, когда я хватаю две подушки, закидываю ее колени себе на плечи и подкладываю их ей под бедра так, что ее тело отклоняется назад под углом, предотвращая вытекание моей спермы. Ее ноги обвиваются вокруг моей шеи, и она делает резкий, болезненный вдох, когда я собираю уже вытекшую сперму двумя пальцами и вжимаю их обратно в ее дырочку.

— Прости, что это больно, милая. Не волнуйся. Папочка потом все исправит своим поцелуем.

Эпилог

Билл

Удивительно, как быстро несколько дней превратились в несколько недель, а затем в четыре месяца, прежде чем мать Тины вернулась за ней. Также удивительно, сколько откровенно дерьмовых оправданий Сара смогла придумать, почему они с Тимом еще не были готовы к тому, что Тина переедет жить к ним.

Поэтому я ни капельки не стыжусь и не извиняюсь, когда Сара появляется на удивление вовремя и застает меня по самую рукоятку погруженным в нашу дочь… мою любимую, мою невесту, мать моего долгожданного будущего ребенка. Я намеренно оставил входную дверь незапертой и заставил Тину кричать от удовольствия, чтобы она не услышала, когда приедет ее мать.

Я хотел, чтобы Сара застала нас в такой компрометирующей позе, похожей на ту, в которой я застал ее с Тимом много месяцев назад: я обнимаю Тину сзади, мы оба на коленях, и я обхватываю ее более полную и чувствительную грудь одной рукой, а выпуклость на животе другой. Еще одна удивительная вещь. Я почти уверен, что Тина забеременела в ту самую первую ночь, когда я лишил ее девственности, кончая в нее снова и снова так быстро, как только мои яйца успевали наполниться новой порцией.

Тот день, когда мы увидели две маленькие розовые полоски на тесте, был лучшим днем в нашей жизни, и с тех пор дома у нас было сплошное блаженство… ну, за исключением тех случаев, когда ей надоедало, что я продолжаю извиняться за то, что столько лет не уделял ей внимания, даже хотя она сказала мне, что давно простила меня.

Так что да, я вполне доволен от того, что Сара теряет самообладание, когда я встречаюсь с ней взглядом и продолжаю вводить и высовывать свой твердый член из нашей дочери. Ее голова запрокинута мне на плечо, глаза закрыты, а рот приоткрыт, когда она кричит: — Да, папочка! Я тебя люблю. Ты так хорошо трахаешь меня. Именно так. Я собираюсь…