Прости меня (СИ)

Она подросла за последний месяц. Теперь её уже 6.5 кг и 56 см. Она стабильно, ежемесячно набирает по килограмму. Такая милашечка, что так и хочется её съесть. А эти складочки на ручка и ножках. Это же особый вид эндорфинов для меня. Просто сплошное счастье.

В кафе мы немного опаздываем. Поэтому вызываю такси. Приходиться сложить коляску, положить её в багажник. А это не так просто. Благо помогает водитель. Потому что я с этой коляской не дружу. У всех она нормально собирается и раскладывается. У всех, кроме меня.

Когда вхожу в кафе, вижу парочку за столиком. Они такие милые и красивые, что у меня сердце радуется. Я так рада за друга. Очень. Мы с Катей как-то сразу сошлись во многих вопросах. Ну, и отдельное ей спасибо, что разрешила Серёже сыграть роль моего мужа. Не каждая девушка на это пойдёт. Но, Катя, наоборот, смеялась и всё хотела бы увидеть лицо Горского, в момент когда мы покажемся с мнимым мужем.

— Привет, голубочки.

— Привет, дорогая.

Серёжа первый поднимается и обнимает сначала меня, а потом сразу же берёт Аню на руки.

— Как тут моя будущая крестница поживает? Скучала за крёстным отцом?

— Боже, Белов. Ты и крестный отец… Ха-ха. Фильмов пересмотрел что ли? — смеётся и подстёгивает Катя.

— Я никому не дам в обиду это чудо. Ты глянь на неё. Она же точная моя копия.

— Ты чё, рехнулся? Вообще ничего схожего. У тебя черные волосы и карие глаза. А она светленькая и с голубыми глазами. Придумаешь же.

— Ладно, вам, ладно. Она на отца своего похожа. Не ссоритесь из-за этого, — садясь за стол с улыбкой говорю я. — Я своего в ней тоже, если честно, не вижу.

Мы смеёмся, а за одно и обнимаемся с Катей.

— Как вы, красотки? — спрашивает Катя, беря доцю на руки.

— Отлично. Были у врача. Выросли на один сантиметр и целый килограмм набрали.

— Поздравляю, — слышу я за спиной мужской голос. По телу проходит озноб и лицо моё каменеет. За столиком сразу все умолкают. Я настолько нахожусь в полуобморочном состоянии, что даже Катя немного пугается. Она кладёт свою руку мне на колено, и подбадривающе улыбается.

Горский выходит из-за моей спины, и теперь стоит между мной и Серёжей. Ситуация до такой степени катастрофическая, что я просто не вижу с неё выхода. Руками сжимаю свой костюм на коленях. Мне хочется взяться руками за голову и сдавить её, чтоб она подкинула хотя бы один здравый выход с этой ситуации.

Но видимо ей не до меня. Потому что она не то, что ничего мне не подсказывает. Она просто отключается. Я смотрю на чашку с кофе, с которой до этого пил Серёжа, и единственное что приходит в голову, это вырубить ею Гордея и убежать.

— Я присяду, — не спрашивая, а утверждая говорит он. При этом подтягивает себе стул из-за соседнего столика и садится между мной и Сергеем.

— Что же вы замолчали? Продолжайте, тоже хочу участвовать в разговоре.

— Чего ты хочешь Горский? Зачем пришёл сюда? Как нашёл? — голос мой не то что дрожит. Его еле слышно. Ведь даже при ангине, я громче разговаривала.

— Случайно вас увидел, решил поздороваться.

Врёт, сука, и даже не краснеет. Хотя краснеет он или нет сейчас, я не знаю. Потому что посмотреть ему в глаза, не решаюсь. Я до сих пор смотрю на эту чашку, и мечтаю вырубить Гордея ею.

Боже, Анечка, как забрать её от сюда. Не хочу чтобы он видел её и тем более…

— Чья красавица? Глаз невозможно оторвать от ребёнка! — заключает он с улыбкой.

От куда знаю, что с улыбкой? Потому что я наконец-то перестаю гипнотизировать чашку, и перевожу взгляд на этого дьявола.

В его глазах горят такие демонские огоньки, что меня в жар бросает. Мне становится ещё хуже. Реально темнеет в глазах.

— Нам пора идти, — я поднимаюсь с места, и беру Катю за руку. Она сейчас моя единственная надежда на спасение.

Но вместо её ответа. Горский хватает меня за руку, и заставляет сесть обратно. Я сразу же валюсь назад на стул.

— Не спеши так, Наташа. Ещё даже кофе не попили.

— Мне нельзя кофе, — автоматом вырывается у меня. Дура, ты роешь себе могилу.

— Почему это? Раньше мне помнится ты очень любила его, — с иронией нажимает на больное.

— Здоровье не позволяет, — нагло вру я. — Серёжа может ты скажешь что-то ему? Пусть уйдёт от сюда.

— Он бы с радостью, — снова говорит этот чёрт, — но не может. Я ему не разрешаю.

— Ты охренел Горский? О, боже, прости Анют, не слушай, что я тут говорю. Видишь, из-за тебя матерюсь при ребёнке?!

Могила. Где моя могила? Я её себе уже выкопала. Потому что ещё б секунда и я б сказала при дочке.

— Аня… — словно пробует на вкус её имя, говорит Гордей. А мне ещё хуже становиться. Он что-то знает. А если он всё знает?..

Пауза стаёт не выносимой. Я не могу сдвинуться с места, потому что Горский подтянул своё стул ближе ко мне. Я чувствую его коленку. Она почти дотрагивается до моей.

— Гордей, — начинает Серёжа, — Скажи прямо, что ты хочешь? Мы всё-таки сюда отдыхать пришли, а не ссориться.

— Я же задал интересующий меня вопрос. Чей это ребёнок?