Прости меня (СИ)

Отлучившись в ванную комнату на две минуты, чтобы вымыть руки, я начинаю с его лица. Аккуратно обрабатываю скулы и краешек губы. Мирон смотрит на меня не отрываясь, наверное даже и не дышит. В этот момент между нами зарождается какая-то магия… Она берет свое начало от прикосновения, прямого взгляда, наэлектризованного воздуха между нами. Время останавливается, а дыхание становится четче и громче…

— Ты такая красивая… тебе наверное часто об этом говорят? — его пальцы уже во всю изучают мое колено, а я будто бы не чувствую это.

Я почему-то цепляюсь за его фразу. Парадокс, но меня мало кто называет красивой. Янис обычно скупой на комплименты, но мне и не нужно их слышать от него. Я знаю — муж любит меня. Он доказывает это поступками.

Как же вовремя я вспомнила о Янисе. Кажется мое милосердие играет против меня. Что со мной? Я прониклась одним сомнительным комплиментом? Мне хватает внимания от мужа и с самооценкой всегда было все прекрасно.

— Тебе точно не стоит об это говорить, — пытаюсь остудить его пыл.

— Почему? Я волен говорить все что мне вздумается.

— Потому что если ты еще раз заговоришь со мной или продолжишь трогать, мое спонтанное расположение к тебе раствориться и я вышвырну тебя отсюда!

— В ярости ты еще красивее!

Против собственной воли я начинаю краснеть… Ну, же Оля! Возьми себя в руки.

— Мирон!

— Все-все! — Мирон поднимает ладони к верху, хитро улыбаясь. — Я молчу. Только не вышвыривай меня. Я буду послушным мальчиком.

Глава 12

— Я тебе все планы похерил? — Мирон принимает сидячее положение и тянется за чашкой дымящегося чая, которую я поставила перед ним минутой ранее. — Дай мне пару минут и отвезу тебя куда скажешь.

— Можешь не спешить, — обнимаю себя руками. Мне неуютно в собственном теле, а по коже продолжают бегать мурашки. Я не понимаю, мне это нравится?

— Мне, только, нужна еще твоя помощь. Что-то из вашей женской сумочки, что поможет мне слегка приукрасить лицо и замазать эту синюшность. — Мирон продолжает болтать и пить чай, а я смотрю в окно и продолжаю ничего не видеть. В мыслях осел вопрос: это же каким нужно быть уродом, чтобы так избить своего ребенка?

Не верю что Мирон виноват. Он хоть и вредный, но я не представляю, что он должен был сотворить, чтобы отец так разозлился.

— Мирон? — резко поворачиваюсь к нему.

Если уж все границы сметены, так почему и дальше не удовлетворить свой интерес?

— Как твоя мать отреагировала на вашу драку с отцом?

Мирон резко меняется в лице и хмурит брови. Отставлять на стол, от греха подальше, горячую чашку.

— Я не хочу об этом говорить, Ольга. Не строй из себя психолога или понимающего человека. То что творится в моей семье, тебе точно не понять, даже если я когда-либо захочу с тобой этим поделиться. Ты лучше со своей семьей разберись…

— А что не так с моей семьей? — резко отвечаю ему вопросом.

Я понимаю, что этого не стоит делать, но я уже сделала. Рядом с Мироном, моя вспыльчивая натура становится неконтролируемой. Я не привыкла, чтобы со мной спорили, поэтому с лёгкостью вступаю в этот конфликт, пытаясь отстоять свое мнение.

— Ты вышла замуж за богатого папика! Ты думаешь я не знаю таких, как ты? — Мирон поднимается на ноги.

— Ты меня сейчас содержанкой обозвал? — делаю к нему резкий шаг. — Ты совсем обнаглел? Это так нынешняя молодежь отвечает на доброту?

— Молодежь? А ты кто? Не слишком ли рано ты себя в старики записала? Но, ты от темы то не увиливай! — делает шаг навстречу мне.

— От какой темы, Мирон?

— От темы, где ты вышла замуж за деньги Яниса Адамиди, — еще шаг и я с запозданием понимаю, что Мирон уже оказался напротив меня. Очень близко. Насколько близко, что я ощущаю жар его тела.

— Что ты делаешь? — шепотом вылетает из меня.

Губы резко пересыхают и я их облизываю. Это не остаётся незамеченным. Мужской взгляд резко опускается за губы и следит за моими движениями.

— Это была плохая идея остаться со мной наедине в пустой квартире, — его голос хрипит и мурашек на моей коже становится в разы больше.

— Отойди от меня!

— А если я не хочу?

— А ты захоти, потому что Янис убьет тебя.

— Только если ты ему расскажешь, — его пальцы оживают и нежно касаются моей щеки, заправляют за ухо упавшую прядь волос.

Я закрываю глаза. Зажмуриваюсь, заставляя себя поверить что это настоящее наваждение. Это все не по-настоящему. Может быть я все еще сплю. Но когда я открываю глаза, Мирон никуда не исчезает, а я по-прежнему стою в миллиметрах от его обнаженного торса.

— Ты ведь не расскажешь ему ничего, правда? Так давай и это останется нашим секретом?

После этих слов чужие горячие губы прижимаются к моим и во рту появляется незнакомый, чужой, дикий вкус с легким ароматом травяного чая… Мирон становится смелее и его наглые руки уже во всю изучают мое тело, а потом крепко прижимают к твердому мужскому торсу.