Прости меня (СИ)

Его язык в очередной раз исследует мой рот. Он проникает глубоко и властвует в моем рту, как будто хозяин. А я стону и задыхаюсь от этих движений. Мне так хорошо. Гордей снимает с меня майку, и грудь сразу же выпадает. Да, я без лифчика.

— Ооо, — только и врывается с его рта.

Он начинает целовать сосок, втягивать его и покусывать. Второй рукой жмёт на вторую грудь. Я, скорее всего, кончу, так и не дождавшись его проникновение в меня.

Но резко всё обрывается. Я не сразу понимаю, что Гордей выпускает мою грудь и лишь смотрит на меня.

— Это что?

Он показывает на огромный синяк на моём бедре.

— Упс.

Это всё, что приходит в мою голову. Я как-то даже не подумала, когда заскакивала на его колени.

— Наташа, что это за хрень? Тогда в кино его не было.

Какой же ты, Гордей внимательный. Было, не было. Теперь есть.

— Я ж говорила, что упала. Вот и синяк.

— Рана не свежая. Когда упала? Сразу после кино?

Гордей возвращает меня на место, возвращает майку. И как только я её одеваю на себя, пристёгивает мой ремень. Жаль. Машина срывается с места.

— Не сразу. Позже. Уже в общаге.

— Мне, почему не сказала?

Такой простой вопрос. А я не могу придумать, что на него ответить.

— Потому, что ты бы убил Тимура. Потому, что ты мог мне не поверить, — хочется сказать это.

Но говорю совсем другое.

— Потому, что не хотела, чтобы ты беспокоился.

— Но так я ещё больше беспокоюсь. В больнице была?

— Нет. Тут ничего серьезного.

— Вот и проверим.

Горский, на то и Горский. Как гора. Как камень. Непреклонен. Сколько не просила, он всё равно привез меня в больницу.

Мне сделали снимок лодыжки и рёбер. И как оказалась, там действительно ничего нет, кроме сильных ушибов.

Мне выписали рецепт на обезболивающие и мазь. А ещё запретили тренироваться до конца недели. А лучше, на две недели воздержаться от тренировок.

Мы заехали в аптеку, после чего Гордей отвёз меня к себе на квартиру.

— Просто побудем тут. Я не буду приставать, обещаю.

— Ммм, а если пациенту хочется ласки, что с этим делать, товарищ доктор?

— Доведёте до греха, больная, — с усмешкой ответил он, пока мы поднимались в лифте.

— А как же твоя тренировка?

— Я написал тренеру, что уехал. Обещал завтра отработать за два дня.

— Не сладко тебе будет. Он у вас, капец какой строгий.

— Это да. Спуску и поблажек не даёт. Наверное, поэтому он лучший среди тех, кого я знаю.

Мы немного перекусили. Неожиданно для меня, у Гордея оказался холодильник заполненный едой. Там было много зелени, молочки и даже суп.

— Ты умеешь готовить? — удивлённо спросила я.

— Да. Тебя это смотрю, удивляет.

— Очень.

— Когда съехал на квартиру, пришлось учиться. До этого момента даже макароны не умел варить. Но гугл мне помог. И раз за разом, я пробовал, что-то новое. Мне нравилось экспериментировать. Так и научился.

— Круто. Я с детства много времени проводила с мамой на кухне. Поэтому тоже люблю готовить.

— Надо будет, что-то вместе наколдовать.

— Давай сейчас, — мне эта идея очень понравилась.

— Нет. Тебе нужен отдых и релакс.

— Не помню, чтобы доктор говорил о релаксе.

— Я тебе сам его выписал.

Гордей отнес меня на большую кровать, в которой я потеряла девственность. Достаточно было этой мысли, чтобы между моими ногами образовалась влага.

Гордей медленно и соблазнительно меня раздел. После майки, он стащил и джинсовые шорты. Я осталась в белых трусиках.

— Ты знаешь, что невероятно красивая? Я ещё никогда не встречал такого идеального тела.

— На меня смотришь, а себя не показываешь.

Гордей медленно снял с себя футболку, за ней шорты. С трусами возиться, тоже не стал. Вот где идеальное тело. Мышцы на руках, торс, мышцы ног. Он сплошная мужская мощь. А ещё, теперь, когда я вижу его раздетым. Снова засмотрелась на тату. Оно очень красивое.

— Какое красивое тату. Почему лев?

Стоп. Дай угадаю. Знак зодиака?

— Да.

— Так значит тебе скоро день рождение?

— Угу.

— Когда ты собирался мне об этом сообщить?

— Рассказал бы, после того, как сделал релакс. Ну, коль, уже начали об этом говорить. У меня в воскресенье вечеринка. В честь дня рождения. И я тебя приглашаю, уже в качестве своей девушки.

— А как же Вероника?

Гордей уже прилёг ко мне рядом. Но пока, что ничего не делал. Лишь его голодный, похотливый взгляд бегал по моему телу.

— Когда она приедет, мы с ней поговорим. Верь мне. А ещё на вечеринке я познакомлю тебя с моим братом. Вечеринка и в его честь тоже.

— В каком смысле?

— Ему тоже день рождение.

Последнее слышу уже сквозь шум в голове. Ведь пальцы Гордея скользят по моему телу. А губы говорят последние слова уже около моей груди. Холодный воздух в секунду делает мои соски твёрдыми.

Влажный язык облизывает соски и втягивает их в рот. Пальцы ныряют в трусики и стягивают их, пока достает рука. Его губы опускаются всё ниже. Покрывает каждый миллиметр моего живота своей слюной. Он кусает, целует, облизывает. Я кайфую, стону, содрогаюсь от каждого его прикосновения. Мурашки и дрожь не покидают моё тело. Томление разливается по всему телу. Я уже в предвкушении продолжения.