Прости меня, твою убийцу

Никто из гостей, конечно, ни о чем не догадывался. Человек пятнадцать завалились спать в доме, Катя только успевала стелить постели, а для тех, кому не досталось места на диванах и кроватях, раскладывала матрацы прямо на полу, уносила грязную посуду на кухню…

Все было испорчено, отравлено этим звонком. Отцу кто-то угрожал. И он, далеко не трус, к тому же человек, умеющий улаживать конфликты и договариваться, все же решил не рисковать и спрятать своих дочерей куда подальше.

Все было сделано быстро, и вот первого января с самого утра сестры, обнявшись, разъехались в разные стороны, туда, где, по мнению отца, им было безопасно. Примерно через две недели эта самая опасность, сути которой они так и не узнали, миновала, и отец сам привез дочерей домой.

Но первые дни, проведенные в затерянном в лесах скромном доме отдыха «Отрада», что на правом берегу Волги, были для Веры тревожными. Отец звонил ей каждый день с какого-то незнакомого номера, и, лишь услышав его голос, она успокаивалась. Примерно дня через три он позвонил ей и сказал, что все вроде бы «устаканилось», успокоил ее. И голос его при этом был таким бодрым и уверенным и полным любви к ней, что Верочка и в самом деле успокоилась. Даже ужин в столовой «Отрады» показался ей особенно вкусным, несмотря на то что подавали обычную картошку с котлетой. И вообще, весь этот закрытый со всех сторон лесом маленький городок, разрезанный освещаемыми вечерами желтым светом уличных фонарей дорожками и состоящий из старых, с облупившейся штукатуркой корпусов с теплыми коридорами и протертыми ковровыми дорожками малинового цвета, комнатами с деревянными удобными кроватями с мягкими подушками и жестким белым, проштампованным фиолетовыми печатями постельным бельем, показался ей самым безопасным и уютным местом на земле. Она наконец-то смогла рассмотреть свою соседку по комнате – простоватую и похожую на сдобную булку Надю, любительницу задавать самые идиотские вопросы («у тебя сколько мужиков было, больше пятидесяти?») и всегда невпопад ляпающую глупые, просто чудовищные комментарии типа «знаю, что повара здесь воруют, я бы тоже воровала, особенно масло, люблю его!» или «видела, какие у девки этой черные круги под глазами, прямо как у покойницы, умрет скоро…».

Вроде внешне такая деревенская простушка с русой косой и большими голубыми глазами, добрая и ласковая, но на самом деле мутноватая, завистливая, какая-то неспокойная, зыркающая по сторонам, как голодная кошка, готовая броситься и отобрать кусок или укусить тебя. Хотя, может, Вере все это казалось, просто прежде ей никогда не приходилось встречаться с таким типом людей. Надя, как и остальные девушки, с которыми она позже познакомилась, была воспитателем детсада – все они были поощрены руководством за их нелегкий педагогический труд дешевыми или даже бесплатными путевками в пустующую этой зимой «Отраду».

В соседней комнате проживали еще две девушки – Татьяна и Наташа. Татьяна – яркая породистая блондинка с льняными пышными кудрями, розовыми щеками и янтарными глазами. Губки ее, сложенные в бутон, всегда блестели розовой жирной помадой. Вот от нее исходило какое-то тепло, с ней было приятно поговорить, погулять, послушать ее масляный нежный голосок.

Наташа была ее полной противоположностью: высокая, статная, с копной густейших золотистых волос, почти черными глазами и пунцовыми, густо накрашенными помадой, пухлыми губами. В отличие от Тани, любительницы поговорить-порассуждать, Наташа была молчуньей, хотя и улыбчивой, очень приятной и располагающей к себе. Такие люди умеют слушать.

Как раз в тот вечер, когда Вера после разговора с отцом оттаяла и немного расслабилась, Надя пригласила ее к соседкам в комнату, сказала, что «парни будут». Какие еще парни, удивилась Вера, потому что помимо них, четверых девушек, в «Отраде» отдыхали в основном пожилые люди. Стоило только войти в столовую, как сразу же ощущался специфический запах старости, очень сложный, с нотами змеиной или скипидарной мази, нафталина, лекарств, несвежей кожи, шерстяной материи, мыла и мочи. И никаких «парней» Вера в столовой и просто на территории дома отдыха не замечала.

– Да они местные. Сама увидишь.

Комната по соседству была точной копией той, в которой проживала сама Вера. Длинная, с кроватями по бокам и большим окном, выходящим на заснеженные кусты и маленькие елки. Между кроватями стояли два сдвинутых журнальных столика, накрытых для приема гостей, – на них стояли позаимствованные из столовой тарелки с тушеным мясом, котлетами, булочками, мандаринами и конфетами. Как после Вера узнает, один из приглашенных парней по кличке Кабарданчик принес все это угощение из кухни, где работала его мать. Высокий, рыжий, с раскосыми светлыми глазами и большим мокрым ртом, Кабарданчик, как поняла Вера, уже давно определился с выбором подружки – они с Надей весь вечер сидели на кровати в обнимку и целовались.