Прости, мне плевать, что нельзя

Может быть...Когда-нибудь...НЕ сегодня.

Прохожу мимо Антона, насыщаясь даже мгновением почти неосязаемой близости. Лихорадочный жар его тела обдает меня волной, наши руки на секунду соприкасаются. Коридор. Охранник у двери. Антон наверно отпускал его, когда я приходила, чтобы спокойно поговорить с каким-то чиновником...Дверь за мной ещё не успевает полностью закрыться, а отец и сын уже начинают разговор, больше не выдерживая гнетущей тишины. Я успеваю расслышать лишь начало.

- Ты умудрился за какой-то месяц превратить всю мою жизнь в гребаный фарс! Одна бл..ть ложь кругом! - рычит Вадим глухо и обессиленно.

- Не всю. Я , правда, люблю тебя пап. Прости меня, пожалуйста...

Я не знаю, что было сказано дальше, потому что дверь захлопывается перед моим носом, и суровый взгляд охранника отгоняет меня подальше.

Обессиленно падаю на диванчик в коридоре. Мне остаётся только ждать.

***

Антон выходит из палаты отца минут через двадцать. Двадцать минут, которые показались мне вечностью. Его глаза влажные и лихорадочно блестят. Пальцы едва заметно трясутся. Я чувтвую это, когда он кладет мне ладонь на поясницу, подталкивая к выходу.

- Ну как?- хриплю, оборачиваясь и пытаясь хоть что-то прочесть по его лицу.

-Нормально, поехали,- отрезает Антон.

Я покорно иду к парковке, кусая губы в попытке удержать внутри себя болезненное любопытство. Антон торопится, но мне хочется верить, что это не от страха. Что Вадим простил.

- Тош...- уже в машине, когда он выруливает из больничных ворот. Пытаюсь перехватить его руку, дотронуться. Но меня останавливает предупреждающий серый взгляд.

- Нормально, говорю же,- отрезает Антон и отворачивается. Выжимает педаль. Я впечатываюсь в кресло.

Всё плохо?

Летим загород по шоссе. Домой. В груди больно сжимается. Всё плохо? Всё плохо, всё плохо...Не верю...Всё должно было быть хорошо! Должно...

В какой-то момент Антон вдруг резко сворачивает на обочину. Тормозит так, что придорожная пыль столбом. Закрывает своё лицо большими ладонями и остервенело трёт его.

- Это капец, Лукум, полный...- его голос отчаянно дрожит. Весь он. Мне моментально передаётся бьющая Тошу лихорадка, перетекает по невидимым, но таким прочным линиям между нами.

- Иди сюда, иди!- щелкает ремнем безопасности, утягивает меня к себе на колени.

- Я себя таким ушлепком никогда не чувствовал,- хрипит мне в ключицы, лижет кожу влажным горячечным дыханием, руки больно впиваются мне в бедра, крепко прижимают тело к телу,- Я же не хотел...Не хотел! Я же думал, это он, и вообще...Капец...

Антон что-то бормочет и бормочет, сумбурно выговариваясь. А я просто зарываюсь ему в волосы, жадно вдыхая родной запах, нежно глажу по подрагивающей спине. На глаза наворачиваются счастливые слёзы. Из сыпящихся на меня обрывков фраз я понимаю, что всё и правда нормально. Нет, не нормально - хорошо. Вадим его простил. Это чувство вины, черное и густое. Топит его сейчас, но ведь оно пройдёт.

- Тош, Тош! Ты такой хороший...Люблю тебя, люблю! - шепчу ему в макушку.

- Что ты несешь, Лукум? Ужасный я, просто п...ц,- сопит Антон тяжело.

- Ну, может только если дурак,- смеюсь сквозь слёзы.

- А вот это не надо! Уж кто-кто, но не это...- он тоже слабо улыбается и откидывает голову на подголовник. Большим пальцем медленно проводит по моей щеке, утирая слезу.

- Куда поедем?- обвиваю руками его шею.

- В 20:50 есть рейс в Барселону, подойдет?- пожимает плечами Антон.

- Ммм ....Барселона...О, да,- я кокетливо улыбаюсь, а потом аккуратно спрашиваю,- Или останемся?

- Пока не стоит, - Тоша нервно сглатывает и переводит взгляд на мои губы,- Я обещал, что через месяца три вернемся. Не сами, так Тимку привезем...пожить...

На слове " пожить" я непроизвольно хмурюсь.

- А думаешь, не опасно оставлять? Вот прямо "пожить"? Отдаст потом?

- Отдаст. Не бойся, - кивает Антон, переставая улыбаться. Заправляет мне волосы за ухо, массирует затылок, шею. Я прикрываю глаза от щекочущего удовольствия.

-Хорошо, я тебе верю, Тош. Очень- очень верю...- мурлычу как кошка, подаваясь за его рукой. Кажется, что вся тьма отступает всего лишь от этих невесомых прикосновений.

- Да, верь. Я не подведу, Лукумчик. Никогда тебя не подведу.

Конец 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍