Прости, но я хочу на тебе жениться

Доктор Росси замечает этот взгляд:

– Да, это одна из возможностей… Но прежде чем вы что-то решите, поговорите об этом. Не держите в себе. И не скрывайте того, что чувствуете… В таких случаях важно не стесняться самого себя. Попробуйте представить все возможные сценарии, все последствия вашего выбора и обсудите их… И только потом принимайте решение. Слушайте свое сердце и будьте внимательны. Я скажу вам то, что всегда всем говорю: не волнуйтесь. Беременность – важный шаг в любом возрасте.

Дилетта все еще не верит.

– Доктор, а можно я вернусь к вам? У меня нет гинеколога. Только семейный врач. И вы мне нравитесь…

Росси улыбается:

– О, спасибо! Ладно, если хочешь, да, конечно, с удовольствием… Тогда я выпишу тебе направление на анализ крови. А ты потом принесешь мне результаты и, может быть, расскажешь, как проходят первые дни. Хорошо?

– Ага…

– Хорошо. Тогда сообщи мне свои данные, я запишу их…

И пока Дилетта отвечает, Филиппо молча сидит рядом с ней, словно приклеившись к стулу. Он не знает, что делать. Что думать! Дилетта, которая отвечает на вопросы врача и спрашивает, может ли остаться под наблюдением у нее. Дилетта, которая недобро смотрит на него, услышав об аборте. Гинеколог, который говорит обо всем так, будто это самое обычное явление на свете. «А я? Где я? Вы обо мне подумали? Хватит, я хочу выйти. Хочу вернуться в тот вечер в машине. И все поменять. И почему мне тогда захотелось покататься и показать Дилетте эту арку? Разве нельзя было просто поехать домой? Теперь я буду держать десяток презервативов в бардачке. Я хочу убежать. Хочу проснуться утром и понять, что все это был сон. У любимой месячные, все как всегда, и я не собираюсь становиться… отцом! Отец! Помогите! Ребенок у меня на руках. Мой сын…» И на ум приходят самые абсурдные сцены. «Трое мужчин и младенец». Накануне вечером этот фильм показывали по телевизору. Филиппо смотрел его и даже смеялся. Питер, архитектор, Майкл, карикатурист, и Джек, бывший рекламщик и актер, однажды утром обнаруживают на пороге колыбельку с малышкой Мэри. И начинается… Поменять ей подгузники, накормить… Филиппо вздрагивает.

Дыхание срывается, а сердце бешено колотится.

– Верно, Филиппо?

Услышав свое имя, он вздрагивает опять:

– А? В чем дело?

– Ты меня не слышал? Я сказала, что мы вернемся к врачу через неделю с результатами бета-ХГЧ. Хорошо?

– А… Да, конечно.

– Дилетта, тебе важно знать, что уже сейчас, в первые несколько недель, гормональный фон женщины меняется, чтобы защитить ребенка. Поэтому могут появиться странные ощущения… Например, легкое онемение, тошнота, желание съесть какие-то определенные продукты, ненависть к каким-то запахам. В любом случае, все нормально, не волнуйся…

Дилетта кивает. Все как в замедленной съемке. Она слышит слова, понимает их, но все еще не совсем принимает. Она поворачивается к Филиппо. И видит, как он расстроен.

– Ну, ребята. Я запишу вас на прием. Давайте встретимся ровно через неделю в шесть. Я буду ждать. И главное… Спокойствие, и только спокойствие. Хорошо?

Дилетта и Филиппо встают:

– Да, спасибо, доктор… Увидимся через семь дней.

Росси провожает их до двери. Смотрит, как они молча уходят.

Возвращается в кабинет. Садится за стол, ожидая следующего пациента. Берет в руки фотографию в рамке и смотрит на нее. Две улыбки радостно светятся ей оттуда, с пляжа во Фреджене. Она легонько качает головой. И вспоминает. Время бежит вспять. Потом резко останавливается. Девятнадцатилетняя девушка, красивая, решительная, уверенная в себе. Вокруг нее улыбающиеся друзья. Неправильная ночь. А может, это было просто рискованно. Кого-то любить. Только ее ночь. А потом – на распутье. Страх. Одиночество. Выбор. Ее выбор. Решительный. После нескольких ночей слез и неуверенности. Не с кем поделиться. Предупредить некого. Родители были в неведении. Она сохранила беременность. А потом клиника. Те часы. Все правильно. Все так, как должно быть. Доктор Росси возвращается в настоящее. Два лица. Ее сыновья. Родились всего несколько лет назад. И третий, старше них, но можно только вообразить, иногда вспоминать ту тайну, которая не должна стать явной, должна остаться там, далеко, среди молчания и страхов хрупкой девушки. Доктор Росси ставит рамку обратно на стеклянную столешницу. Встает из-за стола, идет к двери, открывает ее:

– Следующий. Константини, пожалуйста…

Глава семьдесят седьмая