Прости, но я хочу на тебе жениться

Олли заканчивает мыть посуду. Кладет тарелки в раковину и открывает кран. Берет четыре чайных ложки и оставляет их в стакане, затем возвращается в гостиную, чтобы забрать остатки десерта.

Как забавно, они съели его, разрезав ровно пополам. И надпись теперь другая. Это шутка судьбы или отчаянная попытка Ондэ не сильно нарушать диету? «Не» исчезло, и Олли кладет торт в холодильник со странным, почти пугающим предчувствием, буквы, отпечатавшиеся на сладкой глазури, словно предупреждают об опасности, оставляя на поверхности горькую мысль: «Стажер… рискует!»

Два часа ночи. Пьетро украдкой выходит за дверь. Он пытается скрыть свое лицо, как вор, который только что обчистил квартиру. Но на самом деле они оба решились на этот шаг, словно признались, что больше не могут жить так, как сейчас. Они хотят большего, хотят чего-то другого. Хотят того, чего у них нет, и они крадут это друг у друга.

Пьетро садится в машину, заводит мотор и на полной скорости уносится в ночь. Теперь он, кажется, почти доволен, глубоко вздыхает и думает: «Вот и она ушла, это как будто странный чемпионат, глупый турнир, в котором один и тот же человек будет и первым, и последним одновременно просто потому, что, кроме него, в соревновании никто не участвует».

Эрика заходит домой крадучись, на цыпочках. Заглядывает в гостиную. Проклятие, на это она не рассчитывала. Вечно одна и та же история. Папа снова уснул перед телевизором. Она идет дальше, стараясь не шуметь, направляется в спальню. Уже проходит мимо отца, но потом возвращается.

Нет, ничего не получится. Но, несмотря на опасность, любопытство слишком велико. Она подходит к записной книжке, которая лежит на столе возле дивана, где спит отец. «Посмотрим, кто мне звонил, – она читает и тихонько шепчет: – Для Эрики: Сильвио, Джорджио, Дарио…» Вот облом… Никого по-настоящему интересного.

Хр-р-р-р. Громкий шум заставляет ее подпрыгнуть. Это отец храпит, оглушительный звук в ночной тишине страшно ее пугает. Эрика вскидывает руки, словно готовится отбивать удар. Затем улыбается, слушает, как колотится сердце, прижимает руку к гру-ди, чувствует сумасшедшие удары. Качает головой и идет к спальне. Выключать телевизор не надо, в последний раз, когда она так сделала, отец сразу проснулся и перепугал ее до полусмерти, когда спрыгнул с дивана. Внезапная тишина звучит громче раската грома для человека, который блаженно спал в этом шуме.

Эрика закрывает дверь гостиной, быстро идет по коридору – мама крепко спит, – заходит в комнату и раздевается с ре-кордной скоростью. Рубашка, туфли, шорты, пояс. Теперь она ас. Может найти все что угодно в полной темноте, даже если по всему полу рассыпать канцелярские кнопки. Эрика бросает вещи на кресло. Пытается прицелиться, но без света плохо получается, и рубашка приземляется на пол. «Утром уберу». Важно все вернуть на место, прежде чем кто-то войдет в комнату. Она идет в ванну, чистит зубы, быстро причесывается, споласкивает лицо и надевает пижаму. Прежде чем заснуть, берет в руки мобильник. Надо поставить его на зарядку. Сообщений нет. Конвертик на экране не горит. Никаких новостей. Тьфу. Она быстро пишет: «Ты здесь?» И отправляет Джо. Ждет минуту. Две. Наконец пожимает плечами. Наверное, он уже спит. Эрика улыбается: «Может быть, я ему приснюсь».

И с этой успокаивающей мыслью она проскальзывает под простыню и счастливо засыпает. Не задумываясь о том, что ты не будешь держать рядом с собой человека, которого больше не любишь, только потому, что ваша связь дарит тебе ощущение безопасности и собственной значимости. Свобода – вот цена независимости, и эта свобода может быть только полной, когда ты честен по отношению к себе и к людям, которые тебя любят.

Алекс ворочается в постели. Он немного вспотел. Ему снится кошмар. Он просыпается. Смотрит на часы: 6:40. Он выпивает стакан воды и впервые за долгое время вспоминает, что ему приснилось. Обычно он забывает сны. На этот раз, однако, ему запомнилась каждая деталь.

Алекс в зале суда. На всех адвокатах белые парики, длинные мантии и черные шляпы. Потом он поворачивается и понимает, что в роли адвокатов – его друзья: Пьетро, Энрико и Фла-вио, а сторону обвинения представляют их жены: Сюзанна, Камилла и Кристина. У них белые напудренные лица.

Судьи – подруги Ники, Олли, Эрика, Дилетта, их парни, родители Ники, и даже его родители! А потом вдруг раздается голос: «Встать, суд идет». И в центре зала за большим деревянным столом, в огромном кожаном кресле, появляется судья – Ники, красивая и уже взрослая женщина с безмятежным выражением лица. Молоток с силой бьет по столу.

– Тишина в зале. Обвиняемый признан… виновным.

Алекс каменеет, он ошеломлен, начинает оглядывается по сторонам, но все вокруг только молча кивают, а ему нужны объяснения.

– Но почему? За что? Что я сделал?

– Чего только ты не сделал… – Пьетро улыбается, кивает, затем подмигивает: – Хорошая новость – мы не считаем тебя виновным.

И тут он просыпается.