Прости, но я хочу на тебе жениться

Кристина готовит, пробует суп из половника. Нет, нехорошо. Открывает банку, бросает в кастрюлю немного соли. Открывает еще один пакетик с концентратом для овощного бульона. Добавляет пол-ложки. Наклоняет голову на бок, думает с минуту. Да, еще немного перца чили. Точно. Разрезает перец пополам, добавляет в суп. Чтобы освободить обе руки, прижимает мобильник щекой к правому плечу, и продолжает слушать. Она полностью согласна с негодованием своей собеседницы.

– Мы точно расстались. Он ушел из дома со всеми своими вещами. – На другом конце трубки Сюзанна берет небольшую паузу. Потом продолжает: – И знаешь что? Я не знаю, почему я не сделала так раньше. Я всегда знала, что у него есть другая женщина, он часто пропадал куда-то, уходил, приходил, иногда возвращался поздно ночью, иногда исчезал на все выходные. Немыслимо! Ну кто устраивает деловые встречи на выходных? Только он! У него якобы были такие клиенты!

«Кристина, снова попробуй бульон. Так-то лучше». И ей определенно интересна история Сюзанны.

– И ты не против? А дети что говорят? – Кристина слушает, помешивая суп.

– Ну, у меня был с ними долгий разговор. Мы вечно думаем, что дети ничего не понимают… Но это не так, они уже очень зрелые и ответственные. Мой сын видел, как я плакала, знаешь, что он мне сказал? «Мам, если ты так решила, то это справедливо. С нами все будет нормально, только, пожалуйста, не плачь». Понимаешь? Он уже взрослый человек! Он желает мне счастья! Не то что этот бесхребетный Пьетро! Слушай, чем больше я думаю об этом, тем больше ужасаюсь, какой дурой была, что решила выйти за него замуж!

– Да уж… – смеется Кристина с другой стороны. – Ты неудачница в вопросах любви…

– Нет! Это все из-за той фигни, которую он мне рассказывал! Ну, мне пора, надо идти собираться… – Сюзанна минутку молчит и вдруг понимает, что ничего не спросила у Кристины за весь разговор. Тут же исправляется: – Как ты?

– Отлично.

– Уверена? Все в порядке?

– Да. Спасибо.

– Хорошо, я рада. Тогда поболтаем завтра или потом, если захочешь. Я все равно сижу дома.

– Хорошо, пока.

Кристина закрывает телефон и кладет его на край раковины. Смотрит на него: «Хорошо». Почему я это сказала? Мне не хотелось разговаривать. Не хотелось рассказывать, как у меня дела на самом деле, я вечно всех выслушиваю, и у меня никогда не хватает смелости рассказать о себе. Это отстой. Нет, все не хорошо. И я должна сказать это, признаться в этом себе и другим. Должна сказать». И она с силой хлопает крышкой, накрывая кастрюлю так, что та немного сдвигается, а ни в чем не повинный бульон немного выплескивается на плиту. Кристина стоит у плиты, испытывая внезапную слабость от этого искреннего признания. Потом опускается на стул, стоящий у стола перед телевизором, почти не замечая, берет пульт и включает его. И как часто бывает, выпавшая ей программа похожа на проделки судьбы. Издевательские, насмешливые, горькие проделки. На экране телевизора психолог. Камера показывает его крупным планом, словно пытаясь придать еще больший вес его словам.

– Ничего не поделаешь, иногда мы просто не можем что-то сказать, ведь от такого признания нам станет еще больнее. Невозможность признать ошибку – это реальная проблема, а не очередная ошибка. Неспособность рассказать что-то не позволяет по-настоящему понять проблему, противостоять ей, решить ее, проанализировать. Мы склонны скрывать свою слабость самыми разными способами – предательством, потребностью постоянно находиться среди людей, привычкой выслушивать чьи-то истории, навязчивым желанием покупать бесполезные вещи. Этот хаос, этот экзистенциальный шум делает нас слепыми, глухими и неразумными, это наша «попытка к бегству». Но жить так слишком трудно, рано или поздно это разрушит вас. И когда такое происходит, не всегда можно помочь…