Прости, но ты полюбил психопатку

Я снова присаживаюсь возле нее, обнимаю ее за шею и ласково улыбаюсь. Наблюдая за тем, как дышать ей становится все труднее, а лицо начинает бледнеть, я ловлю себя на мысли, что после того случая в лагере мне незнакомо чувство жалости как таковое. Даже если это касается близких мне людей. Я могу его прекрасно сыграть или сделать вид, что сопереживаю вместе с ними, но на самом деле это неправда. А наблюдая, как жизнь покидает Дебру, я испытываю что-то похожее на эйфорию, словно слушаю Andrea Bocelli, вживую исполняющего «Con Te Partiro» где-то на открытой террасе в глубине римских улочек. И нет ни жалости, ни сожаления, ни даже чувства вины за то, что я отбираю у человека жизнь своими же руками. Скорее наоборот, я считаю, что наказание слишком мягкое для всех совершенных ею преступлений относительно человечества.

На этой мысли я вспоминаю о вытащенных драгоценностях, что лежат у края кровати. Дотянувшись до них, я беру горсть колец, ожерелий, браслетов и серег и на раскрытой ладони начинаю их рассматривать. Какие интересные блестящие штуковины, которые, как и смерть людей, никогда не вызывали у меня никаких чувств. Их общая стоимость могла бы спасти тысячу жизней, решить множество проблем, быть причиной убийств или грабежей. Но сейчас они просто куски бездуховного и холодного материала, что лежат в моей черной перчатке. Идея пришла сама собой, она, по сути, так и напрашивалась на исполнение и была столь очевидна, что я не могла поверить, почему мне сразу это не пришло в голову.

– Мисс Стэнтон, Дебра. Я с первой нашей минуты поняла, что ты ценишь больше всего. Может, это даже не твоя вина, а вина твоего воспитания или среды, в которой ты провела большую часть жизни, но думаю, как говорят, это лучший способ, чтобы покинуть этот мир. То, чем ты хотела обладать – роскошью и богатством, и должно остаться с тобой навечно. Ведь ты этого всегда хотела? Уверена, что да. А теперь будь добра, открой рот.

Произнеся эти слова, я начала опускать ее нижнюю челюсть, которая с легкостью мне поддается, и кидать ей в рот первое, довольно увесистое кольцо от «Картье» с бриллиантами внутри него. Из-за того, что ее тело обезвожено и полость рта совсем сухая, мне пришлось протолкнуть кольцо, чтобы оно отправилось в желудок. Зрачки Дебры от страха так увеличились, словно готовы были вырваться из прорезей для глаз и разорваться.

– Спокойно, тише, – сказала я. – Скоро все закончится. Я буду с тобой до самого конца. Я не оставлю тебя.

Возможно, это были какие-то выделения, а может, и слезы, хотя это вряд ли, но из ее глаз полилась прозрачная жидкость, которую я аккуратно удалила с помощью ее же шарфика. Дальше, не спеша, я вещь за вещью начала отправлять в ее желудок. Я хотела, чтобы она проглотила все, чем так дорожила и гордилась. Чтобы мертвый и холодный металл заполонил ее такую же холодную душу. Чтобы все эти дорогие, но бесценные драгоценности заполнили ее желудок и убили ее изнутри. Мне было все равно, какие предположения выскажут судмедэксперты. Но такая смерть как нельзя кстати подходила такому человеку, как она.

Около двадцати минут у меня занял процесс запихивания в нее почти всех ее драгоценностей. Я даже не понимала, как это у меня получается – человек не может это все проглотить, а вот поди ж ты… Когда я засовывала последнее колье из невероятно красивых бриллиантов, она даже обмочилась. Это было мерзко, но выражало всю суть происходящего. Какая красота и роскошь тебя ни окружала, твое настоящее нутро всегда проявится. Вопрос лишь во времени.

Дебра все еще могла дышать, чем оказала мне непомерную услугу. Оставался лишь вопрос о том, что делать с ее любовником. Что ж, раз он любитель подобных извращений, то и смерть ему предстояла подобающая. Из шкафа, где было еще несколько шарфиков, которые были так же прекрасны, как и тот, что приглянулся мне, я достала красное кашне и обмотала им его шею; завязав тугой узел, я произнесла:

– Вы меня извините, мистер без имени, но вы просто оказались не в том месте и не в то время. Хотя, если верить основам мироздания, на все воля судьбы. Раз уж так происходит, значит, так тому и быть. Судя по тому, что я услышала часом ранее, вы заслуживаете того же, что и ваша возлюбленная. Хотя, если честно, уверена, что вы ее никогда не любили.

Услышав меня, но не имея возможности отреагировать, он задергал глазами, словно пытаясь что-то сказать или остановить меня. Даже без возможности говорить и шевелиться он ведет себя так же, как и все. Дебра лежала рядом, и из ее переполненного драгоценностями желудка доносились урчащие звуки.

Сильно затянув шарф вокруг шеи ее любовника, я начала душить его, наблюдая, как сосуды в глазах начинают лопаться и белки глаз становятся красными. Еще совсем немного, и он навсегда покинет этот свет. Можно сказать, я оказываю ему услугу тем, что убиваю его так. Если бы я оставила его умирать от яда, он бы пролежал еще часов пять, мучаясь и мечтая о смерти. Ну, вот и все. Кем бы он ни был, его уже не существует. Останется лишь память о нем, какая бы она ни была.