Прости, но ты полюбил психопатку

– Это, – он немного помедлил, а затем, обдумав что-то, продолжил: – Это моя сестра. И она очень больна. Она мне позвонила, так как у нее опять случился приступ. И я не мог не приехать. Но откуда тут взялась ты?

– Откуда? – я помедлила. – Просто я услышала обрывок разговора в ванной. Не специально. И, знаешь, так было сразу и не понять, что ты говоришь с сестрой. А еще сегодня День святого Валентина, и, знаешь, я наслышана о парнях, которые при наличии нескольких девушек пытались попасть к обеим в этот день. И ты был очень странный и не объяснил ничего.

– Ты так и не ответила. Как ты здесь оказалась?

– Да очень просто! Я проследила за тобой. На такси.

– Ты психопатка!

– А я и не отрицаю. Но я не хочу быть дурой-психопаткой. Такой же, как все. Я уверена была, что сегодня твоя идеальность накроется, когда я тебя застукала бы. Что ты окажешься таким же, как все! Ты не можешь быть таким чудесным! Так не бывает, Бен! – последние слова я говорила уже сквозь слезы.

Чувство облегчения от того, что он мне не изменил, смешалось с непомерным грузом от того, что он и здесь оказался святым.

– Идеальным?! – он вытаращил глаза от удивления. – Игровую зависимость, идиотскую семью, отсутствие каких-либо перспектив, алкоголизм на ранней стадии и кучу проблем вдобавок ты называешь идеалом? Тебе помощь нужна!

– Мне не нужна помощь! Мне нужен ты! И – да, для меня все это, что ты назвал, и есть идеал. Для каждого человека он свой, особенный. Как ты этого не понимаешь?

– Для меня вообще идеалов не существует. Есть просто симпатия к определенному виду. Но это не имеет отношения. Ким, если бы я был готов сказать тебе о моей больной сестре, я бы тебе сказал. Но это для меня слишком личное.

– Знаешь что, Бен, – сказала я, смотря ему прямо в глаза при тусклом свете лампочки, что висела на потолке, – я и есть твое личное. А ты – мое. Если ты так не считаешь, скажи мне это прямо сейчас. И я просто уйду, оставив тебя и твою личную жизнь в покое.

– Ким, послушай, – начал он, но я уже все поняла, бросила окурок себе под ноги и потянулась к ручке двери, как вдруг он схватил меня за руку и прижал к себе, – не уходи.

Он так страстно и сильно поцеловал меня, что мы даже столкнулись зубами, но я не почувствовала боли. Только то, как он сильно хотел, чтобы я осталась. В этой маленькой и тесной каморке мне было так уютно, что совсем не хотелось из нее уходить. Но я вспомнила, почему Бен приехал сюда, и спросила:

– Твоя сестра. Что с ней?

– Она сильно больна. Если на простом языке, то у нее еще два года назад обнаружили опухоль в желудке. Спустя какое-то время ее смогли удалить. Но через пару лет она вернулась и поразила мозг. И операция уже не поможет. Не помогает ни химия, ни облучение. Препараты уменьшают приступы, но не излечивают. И вот она уже около пяти лет в этой больнице практически живет. Провести три дня дома для нее – это значит, что неделя удалась. Мама хотела обустроить крыло особняка под мини-госпиталь специально для Бриджит, но та не согласилась. Сказала, что тогда она действительно будет жить в больнице. А еще поездка домой и обратно в больницу – это повод выбраться куда-то для нее. Она такая хорошая, Ким, такая добрая. И гораздо умнее меня. Порой она говорит такие вещи, что я не понимаю, в кого она такая мудрая. Но она так страдает. Ей очень, очень больно, – сказал Бен, и я заметила, как его глаза наполнились влагой. Он отвернулся.

– И нет ни единого шанса? Разве нет выхода?

– Поверь, все шансы, что были, мы уже испытали. На деньги моей семьи построен исследовательский центр, который занимается только этой проблемой. Но в бедную малышку столько вкачали препаратов, что у нее уже нет сил их принимать.

– Бедняжка, – сказала я, и мне вдруг стало холодно и немного страшно.

– Я никогда не пойму, почему именно она. Так просто не может быть.

– Не теряй надежду, никогда, – сказала я и обняла его. – Слушай, наверное, тебе лучше вернуться к ней. И оставайся сколько захочешь. Я поеду домой. И знай, что буду тебя ждать.

– Постой, – сказал Бен. – Раз ты здесь, то будет глупо не познакомиться. Пойдем.

Я вышла за ним обратно в коридор, а затем мы оба зашли в палату.

Бриджит лежала на кровати и читала книгу. Когда она обратила на нас внимание и закрыла книжку, я увидела ее название. «Старик и море» Хемингуэя.

– Привет, я Бриджит, – сказала она.

– Привет. А я Ким.

– Ким? А как твое полное имя?

– Я его не очень люблю, если честно. Но вообще, Кимберли.

– Понятно. Но имя все равно красивое.

– Бриджит, это моя подруга, – вступил Бен.

– Подруга? Или девушка? – сказала она, и меня как холодом прошибло. Она была очень похожа с Беном, но на сто процентов унаследовала этот сканирующий взгляд у своей матери.

– Девушка, – сказал Бен и присел на кровать.

– А почему ты не с ней? Сегодня же четырнадцатое февраля.

– А мы его как-то не очень любим, этот праздник, – я решила спасти Бена.

– Точно. Все эти ванильные сердечки. Фу, – Бриджит смешно скривилась. – Ну, он хотя бы тебе что-нибудь подарил?

– Подарил. Букет красивых цветов. Мне они очень понравились.