Прости, прощай

– И когда ко мне в окно лез, тоже конфет объелся?

– Ну нет, тогда для храбрости...

– Что-то не нравится мне все это.

Яна хорошо знала, что такое водка. Отец в молодости сильно пил. На пару со своим братом-погодком. Дядя Лева так и загнулся по пьяной лавочке – печень, говорят, не выдержала. А отец закодировался, до сих пор ни-ни... Да и мало ли других горьких примеров. Не зря же Горбачев замахнулся на борьбу с пьянством...

– Что тебе не нравится? Я же немного, по чуть-чуть. Мне этого на неделю хватит...

– Не хватит тебе на неделю, – мотнула головой Яна.

И решительным взглядом показала на умывальник. Затем протянула руку – за бутылкой.

– Дай сюда!

Вильям озадаченно пожал плечами, неуверенно протянул ей свою драгоценность. Зато Яна смело скрутила пробку и вылила содержимое бутылки в раковину.

– И зачем ты это сделала? – не зло, но удрученно спросил он.

– Затем, что так надо!

В том же духе собиралась ответить ему и Яна. Но ее опередила его мать, внезапно появившаяся в палате. Это была женщина лет сорока, полноватая, щекастая, с двойным подбородком, с пышной прической. Уверенная в себе, она держала высоко не только голову, но и свою весьма крупного размера грудь. Белый халат, наброшенный на плечи, сидел на ней, как бурка на бравом Чапаеве...

– Правильно, девочка, так и надо, – с высокомерной похвалой обратилась она к Яне. – Водка – зло!

– Это не водка, это коньяк, – жалко вздохнул Вильям.

– Без разницы! – отрезала женщина.

И снова посмотрела на Яну.

– Давай знакомиться. Меня зовут Римма Борисовна, я – мама Вильяма! – Она произнесла это с такой гордостью, как будто ее сын был как минимум оперным певцом, равным по статусу Лучано Паваротти. Или даже самим Уильямом Шекспиром. – А ты, я так понимаю, Яна...

– Яна... Извините, мне уже пора!..

– Мама, не отпускай ее! – встрепенулся Вильям.

Он чуть ли не умоляюще смотрел на мать, как будто она в самом деле могла удержать Яну.

– Почему? – нахмурилась Римма Борисовна.

Вильям не ответил. Теперь он с надеждой и отчаянием смотрел на саму Яну. Что это с ним?

– Так, нам, кажется, надо поговорить, – обращаясь к ней, сказала женщина.

Яна неопределенно пожала плечами. Надо так надо.

Они вместе с Риммой Борисовной вышли на больничный двор.

– Я тебя подвезу, – показывая на свою машину, сказала мама Вильяма.

Она не предлагала и не упрашивала – она требовала сесть в машину. Это были «Жигули» «седьмой» модели, новенькие, блестящие. Далеко не каждый мужчина мог позволить себе такую роскошь, и уж тем более женщина. Но Яна не удивлялась. Она знала, что машина для семьи Крупнышевских – явление обыденное.

– Мне надо с тобой поговорить, – усаживаясь за руль, сказала Римма Борисовна.

– Это я уже поняла.

– Не перебивай... – неприязненно поморщилась женщина.

Достала из сумочки сигарету, закурила. Яна помахала рукой перед своим носом, отгоняя дым. Но Римма Борисовна не обратила никакого внимания на этот знак протеста.

– Вильям сходит с ума, – сказала она. – С тех пор, как это случилось, он не находит себе места.

– Случилось что?

– С тех пор как он тебя обидел... Не знаю, может, это было у вас по взаимному согласию...

– Вы же сами все видели, – язвительно усмехнулась Яна. – В прихожей, на полу... Разве так бывает по взаимному согласию?

– Ну да, наверное, согласия не было. Тем более что ты подала заявление в милицию... Кстати, Вильяма могли посадить, ты хоть это понимаешь?.. Знала бы ты, девочка, сколько валерьянки я тогда выпила!..

– Это не ко мне, это к вашему сыну. Он во всем был виноват...

– Он очень переживал. Очень-очень. Места себе не находил...

– И что дальше? – Яне не нравился этот разговор.

– Что-что... Прощения хотел у тебя просить. Все собирался... Сначала боялся, а потом эта появилась. – Римма Борисовна пренебрежительно оттопырила нижнюю губу. – Ты должна ее знать. Лиза ее зовут... Голову ему заморочила... Он с ней последнее время жил. От рук отбился. Мы с отцом ничего не могли с ним поделать... Эта его уговаривала, чтобы он с нами повежливей был, но я-то женщина, меня не проведешь. Я ее насквозь видела. Ей не Вильям был нужен, а жилплощадь в Москве. И к нам она ластилась только потому, что от нас все зависело... Я не могу утверждать, что из-за нее он стал выпивать. Но пил он вместе с ней... И еще она гуляла. От Вильяма гуляла. Мой муж, Филипп Михайлович, сразу сказал, что с такой дурой толку не будет. И даже ассистента своего попросил, чтобы он посмотрел за Лизой. Тот проследил за ней... В общем, то с одним, то с другим. Пришлось сказать Вильяму... Нехорошая эта Лиза, очень нехорошая...

– Мы с ней не сестры и даже не подруги. Я за нее не в ответе...

– Нет-нет, я и не пытаюсь призвать тебя к ответу... У нас был с Вильямом серьезный разговор. Он сказал мне, что всегда думает о тебе. Сказал, что ты настоящая, а Лиза – ошибка...

– Ну, сказал и сказал, – пожала плечами Яна.

– Ты не понимаешь, девочка. Он спивается. Спивается из-за тебя...

– Да ладно, спивается. Ну, любит выпить, по молодости с кем не бывает...

– С кем не бывает? – настороженно глянула на нее Римма Борисовна. – Ты что, тоже?

– Нет. Я этим совершенно не увлекаюсь.