Прости себе меня (СИ)

— Это было так давно, Даниэла, — Федя отвёл взгляд, уводя его на водяную гладь. Провёл рукой по тёмным волосам, слегка взъерошивая их пальцами, — и мне жаль, что тогда тебе пришлось непросто. Это было...

— Дерьмово, — дополнила его речь, — но я помню, что ты никогда не участвовал в этих спектаклях. Это хоть и маленькое, но утешение для меня.

— Да, но я жалею, что молча наблюдал за этим. Нужно было раньше вправить мозги Гордееву и всем остальным.

Гордееву...

Федя сам произнёс его фамилию.

Стоит ли продолжать этот разговор?

— Ты не общаешься с ним, — она поджала губы, прикусывая их изнутри, — из-за чего?

— Я только что сказал, — Федя всё ещё не смотрел на неё. Потупив взгляд, он задумчиво рассматривал круги на воде.

— Хочешь сказать, из-за его отношения ко мне?

Дани почувствовала вибрацию в груди. Что-то задрожало. Словно моторчик завелось, распространяя тепло внутри.

— Есть хочешь? Здесь есть небольшая кафешка, где можно перекусить.

Глава 30

Зубы свело, когда увидел её тачку, а рядом всё тот же Nissan, что и вчера возле её дома. Он даже услышал, как они противно заскрипели, а потом жалобно хрустнули за ушами. Какого хера, блять, происходит?!

Она прислала ему сообщение, но тут и дурак догадается, что Муха просто ошиблась. Скорее всего, писала своей подружке, но даже не представляет, как облегчила ему задачу...

Отправить свою локацию? Это она умно поступила. Уже учёная... теперь нужно быть внимательнее с ней. Что она вообще здесь забыла?!

Вспомнил недобрым словом Тимоху, который обещал узнать владельца по номерам за пару часов... ну-ну...

Припарковал свой авто напротив и, заглушив двигатель, опустил локти на руль. Скучающе взглянул на задрипанную кафешку рядом. Здесь даже чай стрёмно пить. Неужели она там? К бабке не ходи, она с тем типом, чей голос он слышал тогда: возле ворот её дома. Таких совпадений не бывает. Что за бес? Откуда он нарисовался?!

Всё ещё не зажившие костяшки на пальцах начали зудеть. Гордей уже знал, что это предчувствие его не подводит. Он счешет шершавые корочки сегодня об харю мудака, что звенит своими яйцами возле Ксенакис.

Он сказал ей разбегаться со своим Витей...

А она вместо этого завела себе ещё один член?!

Ей мало? Мало, блять?!

Протяжный вздох, и Егор, опустив затемнённое окно, позволил прохладному ветру пробраться в душный салон. Расслабил до этого напряжённые плечи, наслаждаясь тем, как свежий воздух скользит по шее, плавно забираясь на затылок. Шевеля там волосы и, тихо нашёптывая, что он слишком сильно заморачивается на всём этом дерьме.

Но отпустить ситуацию он не мог. Это было сильнее его. Держало за глотку стальными тисками. Она... кто бы мог подумать вообще, а?

Ксенакис. Муха. Даниэла, мать её!

И будь она хоть трижды дочь любовницы его отца... даже не будь она ей.

Он бы всё равно её сломал. Всё равно хрустел бы её косточками и перемалывал их в порошок. Просто. Потому что. Это. Она.

Уставился на двери заведения, в башке прогоняя свои действия. Меняя один план на другой. Открывая дверь, чтобы завалиться в это долбаное кафе, и снова захлопывая ту. Курил и неосознанно потирал то место, где оставил себе последний ожог. Сколько их на его теле? Семь? Или восемь? У него был большой перерыв. Он уж было подумал, что завязал с этим... а нет. Стоило Мухе появиться на горизонте, и он сорвался к мудям собачьим! Сорвался на ней и на себе, мать вашу!

Это какой-то замкнутый круг. Он считал, что выбрался из этого дерьма. Переварил и оставил в прошлом. Но нет. Как же сильно он ошибался, когда думал, что всё пройдёт. Заживёт как на собаке, и он даже вспоминать об этом не будет.

Как же сильно он ошибался...

Перед его глазами стоял тот дождливый день, когда Она в последний раз протянула ему руку... влажную и холодную. Тонкие пальчики мягко прошлись по его запястью, подбираясь к ладони. Его пальцы тогда машинально сжались в кулак. Он отбросил от себя протянутую руку с такой злостью, которую, кажется, не испытывал никогда прежде...

Он и не заметил сразу, что пропустил самое важное. То, ради чего он приехал в эту глушь. Заморгал часто, словно только что пробудился от секундного сна. Сначала увидел её. Ксенакис, придерживая накинутую на плечи толстовку, вышла из кафе и уверенно зашагала в сторону своего автомобиля. Не глядя по сторонам и не оборачиваясь. Следом за ней...

Твою мать!

Гордеев дёрнулся вперёд, прищуриваясь и всё ещё надеясь, что ему показалось. Сука!

Блять! Блять-блять-блять!

Его лицо мелко задрожало. Он чувствовал каждую мышцу, что сокращалась на морде. Зубы снова заскрипели, а рука вновь потянулась к двери.

Сухачёв, ублюдок...

Какого лешего ты отираешься рядом с ней?!

Мразь...

Мало соображал. Но дверная рукоять щёлкнула, а уже через пару секунд ноги сами несли его в сторону этой гниды. Краем глаза заметил Даниэлу, что замерла от неожиданности возле своего авто.

Сухарь, опешив от такого сюрприза, тоже застопорился. Бросил на девушку растерянный взгляд и произнёс:

— Даниэла, сядь в машину.