Прости себе меня (СИ)

— Да, так, — отмахнулся парень, сгребая в кулак цветные карандаши, — психанул...

— По какому поводу?

Тамара прошла вглубь спальни и, опустившись рядом с сыном, стала помогать тому собирать разбросанные тетради.

— На олимпиаде провалился.

— Биология? — посмотрела на сосредоточенный профиль Егора.

— Угу... анатомия.

— Ты ведь готовился...

— Готовился, — скривился и, заметив кровь на стопе возле большого пальца, поджал ногу под себя. — Но, видимо, недостаточно хорошо.

Он не был круглым отличником, но биологию и анатомию любил. Поэтому посчитал это лучшей отмазкой для матери. Пусть лучше хренова олимпиада, чем то, к чему она точно не будет готова. Никогда. К такому невозможно подготовиться заранее. Это убьёт её.

— Ну и чёрт с ней, с этой олимпиадой, — Тамара провела тёплой ладонью по плечу сына. Сделала вид, что не заметила того, как он едва заметно отпрянул. Подростки... — она не последняя и не решающая. Не расстраивайся.

— Как скажешь, — хмыкнул парень, пряча улыбку.

Нервозность никуда не уходила. Вестей до сих пор никаких не было. Хотя, с тех пор, как он вернулся домой от Олега, прошло уже три, или даже четыре часа...

Сквозь глухую стену тяжёлых мыслей до него донёсся тихий всхлип. Егор поднял голову и взглянул на мать. Только сейчас заметил её слегка покрасневший нос.

— Мам? — все внутренности сжались. Словно кто-то голыми руками выворачивал его наизнанку. Предчувствие. — Мам? Что случилось? Ты плакала?

Она ничего не ответила. Как ребёнок, поджала губы и всхлипнула ещё раз. Закивала, опуская голову и пряча лицо.

Это оно. Вести, которые он так ждал все эти бесконечные часы. Кажется, калейдоскоп из боли, унижения, отчаяния и стыда, наконец, разбился на сотни тысяч крошечных осколков...

— Вы здесь? — в дверях появился отец. Окинул тяжёлым взглядом обоих и, подойдя ближе, протянул руки к маме. Помог той подняться и сесть на постель Егора.

— Пап? Что случилось? — Егор следом поднялся на ноги. Свёл на переносице густые тёмные брови и впился зубами во внутреннюю поверхность щеки, ожидая услышать то, что заставит его снова задышать.

— Ты ещё не сказала ему?

Мама только качнула головой из стороны в сторону. А затем, опустив лицо в собственные ладони, заплакала. Тихо, почти неслышно. Так... неправильно. Её плечи затряслись.

— Пап? — Егор перевёл хмурый и нетерпеливый взгляд на отца, — что произошло?

— Олег... Олег умер, — после недолгой паузы произнёс Эдуард и посмотрел на Егора. Качнул головой и, растирая шею, опустился на кровать рядом с мамой.

— Что? — он поверить не мог. Получилось. Сука... у него получилось...

— Пока не знаем подробностей. Пожар там или что-то вроде этого. Только что позвонили...

Егор застыл, переваривая новости. Сердце несколько секунд не билось, наверное. Он ощутил липкий и мерзкий пот, от которого футболка стала прилипать к спине.

Не мог произнести ни единого слова. Облегчение. Ликование. Торжество.

Егор провёл ладонью по лицу, цепляя маску скорби...

Ну же, парень. Сделай вид, что эта новость тебя убила...

— Завтра приедет следователь. Сказал, что хочет задать несколько вопросов.

Слова отца доходили до него с небольшой задержкой. Егор кивнул, глядя на то, как папа, обняв маму, помогает той подняться. Словно в тумане.

— Мы уедем на пару часов, — тихо произнёс глава семьи, — побудешь один? Или, может, сходишь до Ксенакис, чтобы не быть одному?

— Куда вы?

— На опознание нужно съездить.

— С вами нельзя?

Внезапное желание убедиться во всём самому. Взглянуть хоть одним глазком. Быть уверенным в том, что его кошмар закончился.

— Нет, сын. Тебе там делать нечего.

Спустя полчаса, оставшись в доме один, Егор, наконец, сбросил себя эту паршивую маску подавленности. Выпил пару стаканов воды, смачивая пересохшую глотку, и вновь подошёл к зеркалу. С особой внимательностью смотрел на себя. Приблизился вплотную, едва не упираясь носом в собственное отражение...

Ничего. Абсолютное. Ничего. Его взгляд остался прежним. Ни единого признака того, что сегодня он лишил жизни человека.

Нет... Он просто избавился от ублюдка. Он избавил свою семью от монстра.

Он всё правильно сделал. Наверное.

Ему хотелось верить. Он заранее убедил себя этом.

...

Егор молча смотрел на её спину. На то, как плавно она поднимается при вздохах. Запрокинув руку за голову, рассматривал её волосы. Пересчитывал позвонки, что маленькими волнами выделялись под смуглой кожей. Она такая мелкая. Хрупкая. Сожми он её покрепче, и косточки затрещат от его тисков. Ей наверняка больно... каждый раз, когда он пытается её удержать.

Парень убрал из-под головы руку и ладонями растёр лицо. Плотно закрыл глаза и, сморщившись, пальцами надавил на глазницы. Бессонная ночь брала своё. Усталость и переутомление давали о себе знать. Завтра у него бой, а состояние ни к чёрту.

Егор тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. Стирая воспоминания, которым поддался, и которые старательно прятал в тайнике своей памяти. Делал вид, что этого не было. Всё это просто кошмарный сон.

Не стоило ему в это погружаться. Не стоило вообще открывать рот и говорить что-то.