Прости за любовь

— Я вчера подумала, что речь о тебе шла. Но ведь не о тебе? — спрашиваю я, в надежде услышать, что не о нём и слышу то, что хотела.

— Не обо мне, — твёрдо отвечает он. — Пойдём завтракать, Вик. Каша остывает.

Обалдело смотрю на моего спасителя и не верю. После всего, что я вчера наговорила этому мужчине, он меня покормит завтраком?

Плетусь за ним следом на кухню. Мы вместе завтракаем, а потом я иду приводить себя в порядок.

— Вика, можешь не торопиться. Я тебя довезу до центра и даже доведу до кабинета.

Я летаю! Я счастлива! Меня простили!.. Генрих не обижается, не дуется, как это всегда делал Макс. После подобной истерики, прощение у Макса пришлось бы вымаливать долго, неделю это уж точно.

На работе с утра ко мне заходит Танюшка. Подруга светится счастьем. У них с Игорем складывается всё очень даже хорошо. В эти выходные она познакомила Игоря с родителями и с Алёнкой. Таня очень боялась, как дочь отнесётся к появлению чужого мужчины в их жизни. Но пока Алёнка отнеслась спокойно, и Татьяну это не могло не радовать.

— Вика, что у вас с Генрихом опять произошло?

Таня пристально смотрит на меня. После всего, что она для меня сделала, врать и изворачиваться я не имею права. Вот и говорю всю правду.

— Вика, ёжик в тумане, какого лешего!.. Ты чего над ним так издеваешься? Это без сомнения очередная пассия Макса. Прекрати Генриха во всем обвинять! Он — святой!..

Танюшка, улыбаясь, обнимает меня и целует в лоб.

— Ты завтракала? — строго спрашивает она.

— Завтракала. Генрих утром кашкой геркулесовой накормил со свежими лесными ягодами. Где взял, не спрашивай. Я не знаю… Возможно у нас в морозилке есть ещё. А может Дашка поделилась…

— Ладно, я побежала. На обед в кафешку вместе?

Отрицательно качаю головой.

— Нет, Танюш, не обижайся только. Я с Генрихом пообедаю, с ним у меня всё усваивается и ничего назад не просится, — смеюсь в ответ.

В обед приезжает Генрих. Обедаем в ресторане. Меня мой мужчина кормит исключительно пюреобразной пищей. Сегодня это суп-пюре с тыквой. Думала, что это гадость, а оказалось очень вкусно. На второе овощное пюре и котлета по-киевски. Плюс ещё сок персиковый с мякотью, прямо как я люблю. Вот откуда он это знает?

А после ресторана Генрих предлагает мне доехать до консультации, поясняя, что нужно взять выписку о первом приёме, да и в глаза звонившей посмотреть надо бы, чтобы той не повадно было свой нос в чужие дела совать. Я отрицательно качаю головой. Я просто боюсь туда идти.

— Я всегда буду рядом, моя маленькая. Вам ничего не угрожает.

Так и не получив моего согласия, Генрих останавливает машину на стоянке у женской консультации, помогает мне вылезти.

— Вика, ничего не бойся. В кабинет зайдём вместе. Это важно даже не столько для тебя, сколько для работы консультации. Таких нужно гнать взашей и вовремя, пока беды не натворили!.. О какой операции может идти речь, если у них даже реанимации нет.

Здесь я полностью согласна со своим мужчиной.

Поднимаемся на второй этаж, подходим к кабинету 210. Дверь чуть приоткрыта. Из кабинета слышны голоса.

— Кать, может не будем рисковать? Ведь если кто-нибудь узнает, нас уволят. Притом с волчьим билетом…

— Кто и что узнает? — узнаю я голос звонившей вчера. — Она будет молчать. К тому же согласие подпишет… В карточке подпись Алексеевича поставлю. Я постоянно за него карточки заполняю, притом последняя запись не закрыта. Она тогда из кабинета убежала, даже не попрощалась. Психичка! Как её Макс ещё терпит.

— Они что? И сейчас живут?

— Иногда он остаётся у неё, иногда у меня ночует. Не может он её бросить, ведь там же ребёнок. Его ребёнок. Он от ребёнка не откажется, помогать будет. А у нас и так денег немного…

— Да, Кипр вам теперь не по карману… А турецкие пляжи не про твою честь, — явно язвит вторая.

Я прижимаюсь к Генриху, а он, обнимая меня одной рукой, нажимает кнопку вызова на телефоне другой и, лишь услышав ответ, говорит:

— Маленькая, заходи в кабинет, но дверь не закрывай плотно. Сейчас заведующая подойдёт…

Доверившись Генриху, целую его в щёку и стучусь в дверь. Не дожидаясь ответа, захожу. В кабинете вижу только одну медсестру, вторая, скорее всего находится в данный момент в процедурном кабинете по соседству. Именно эту девушку я видела рядом с Максом в новогоднюю ночь, в ресторане с ним была уже другая. Вот прохиндей, молча возмущаюсь я.

— Пришла?.. Молодец. Зачем тебе этот ребёнок. Остаться одной с ребёнком на руках в наше время безрассудно. Да и родителей у тебя нет, чтобы помогли, — лопочет девушка. — Давай, подписывай вот здесь и вот здесь, — она ставит галочки на бланках, — и иди в процедурный, готовься. Пару минут и ты свободна. И ты свободна, и мне спокойно, — добавляет она, пытаясь мило улыбнуться.

— Я не буду делать аборт. Это ребёнок не Максима. От Макса я ушла в декабре и видеть его больше не хочу. У нас с малышом очень заботливый и любящий папа.

— Как?! Что?.. — шипит медсестра. — Сучка!.. Ты пожалеешь…