Прости за любовь

— Да ну тебя, — машет она рукой. — С вами не соскучишься. Генриху я дозвонилась, он уже едет.

— Дозвонилась? И что ты ему сказала?

Я даже боюсь представить, что могла сказать разъярённая подруга моему мужчине, но здесь приходит новая схватка и мне становится не до них.

Пытаюсь руководить подругой, которая мечется по моей квартире в поисках нужных вещей. Документы лежат в папочке, собранные ещё месяц назад.

— Вик, может не будем его ждать? Поехали на моей. Я тебя отвезу и побуду с тобой, пока Лёва не приедет, — предлагает Танюшка.

Я, стиснув зубы, отрицательно мотаю головой. В роддом я готова ехать только с Генрихом. Только мой муж должен быть рядом, иначе я их не рожу.

Начинается очередная схватка, я пытаюсь дышать, как меня учили, но голова работает плохо и меня медленно охватывает паника.

Дверь распахивается, на пороге квартиры вырастает фигура мужа.

— Вика, милая, я рядом, — это звучит как мантра и я выдыхаю. — Танюш, вещи все собрали? — спрашивает Генрих у моей подруги.

— Собрали, — отвечает она, явно ещё злясь на моего мужа.

— Тогда поехали. Доедешь с нами?

— Конечное.

Татьяна подхватывает сумку с моими вещами и папку с документами, и мы выходим из квартиры.

Мысленно успокаиваю себя, что ещё немного и я прижму своих крох к себе, вдохну их запах, приложу к груди и мне становится так спокойно.

На пороге перинатального центра нас встречает Лёва, вернее Лев Борисович, немного взволнованный, немного взлохмаченный, немного встревоженный. На лифте поднимаемся в отделение, в отведённую мне предродовую палату.

— Сердцем чуял, нельзя ехать, но ведь разве матушке откажешь, — извиняется он.

— Лев Борисович, но ведь успел же вернуться, всё самое интересное впереди, — пытаюсь пошутить я, но ойкаю в очередной раз и чувствую, как по моим ногам потекло что-то тёплое.

Мужчины переглядываются.

— Воды отошли. Давай-ка, Виктория, на кресло. Генри, не стой болванчиком, помогай жене, а то выгоню за ненадобностью.

Лёва осматривает меня, делает узи, цепляет какие-то датчики.

— Всё нормально, ребята. Дочь настойчиво хочет быть первой. Это её пузырь лопнул. Она и должна пройти вперёд, уже у выхода. Открытие хорошее. Походи, Виктория. Во сколько начались самые первые схватки?

Я отвечаю, отведя глаза от мужа.

— Вика, — Генрих с трудом сдерживает себя, чтобы не заругаться.

Да, это было ранним утром. Мы ещё спали. Поэтому и проснулась рано, соврав мужу, что в туалет ходила, а потом решила спать не ложиться, якобы выспалась.

— Генрих, но ничего ведь не произошло? У тебя же встреча заранее была назначена. Отменять неприлично, — произношу я, ходя по палате. — Лёва, а можно я полежу немного? Ходить я уже устала.

— Полежи. Пойду, проверю, всё ли готово, — и Лёва уходит, оставив меня с почти разъярённым мужем. Предатель…

— Вика, не надо было так делать. Я же просил…

Да, он просил, а я… И снова схватка… Но она почему-то другая… Совсем-совсем другая…

Генрих делает шаг в сторону и нажимает кнопку вызова персонала. В палату заходит медсестра.

— У нас начались роды. Льву Борисовичу передайте, что мы готовы.

Генрих говорит это так властно и так спокойно, что мне становится жаль его персонал.

Что было дальше, помню плохо. Это было что-то на грани ада. Такую боль мне испытывать в своей жизни не приходилось и только слова мужа вселяли в меня силу:

— Ещё немного, милая, помоги крохам, им тоже сейчас больно.

И я помогала. А каким облегчением был плач дочурки. Резкий, пронзительный крик.

— Кричи, девчонка, кричи, расправляй лёгкие, — ласково произнесла медсестра и положила мокренькое сокровище мне на грудь. — Вот, поцелуй дочку, и мы пойдём мыться.

В этот момент я посмотрела на Генриха. Его глаза искрились от слёз радости. У нас родилась дочь.

Но впереди было рождение сына, который не очень хотел задерживать внутри и пытался выйти на свет вслед за сестрой. Он родился быстрее, заплакал сразу.

А дальше…

— Лёд, быстро. Рита, готовьте операционную, у нас кровотечение открылось.

Рядом встревоженные глаза мужа, его руки на моей щеке.

— Всё будет хорошо. Я всегда буду рядом.

Мне делают внутривенный укол, и я… проваливаюсь куда-то.

Прихожу в себя уже в палате. Вокруг проводочки, монитор, тишина. Поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на Генриха. Он сидит рядом, закрыв глаза.

— Проснулась, маленькая? Всё хорошо. Удалось всё сохранить, всё в целости и сохранности.

Он гладит меня по волосам и целует в носик.

— Спасибо, родная. Спасибо за счастье быть отцом.

Дверь в палату тихо отворяется. Лёва…

Пытаюсь улыбнуться этому мужчине.

— Вика, ты молодец. Такие детки!.. Просто загляденье. Сейчас приедут к вам в палату. А может их оставить на ночь в детском?

— Нет, — Генрих говорит это уверенно, — пусть с нами. Я справлюсь.

— Вика, тебе вставать до утра нельзя. Если в туалет захочется, Генрих знает, что делать.

— Спасибо, Лёв…

— Обращайтесь, всегда рад помочь. Пойду, отдохну. Чего и вам желаю, — и Лёва направляется к двери, но останавливается. — Генрих, если что-то не понравится, сразу вызывай меня. Я буду в ординаторской.

Но он не успевает выйди из палаты, как к нам закатывают наших малышей.