Прости за любовь

– Под гору, – фыркнул Сашка, – кувырком, причем. Группа наша сделала ручкой. Ванька все-таки решил дерзнуть и рванул в столицу.

– Ну а ты чем хуже, бери свой барабан и приезжай, – хмыкнула я, – столица большая, места хватит всем. Думаю, ты уж поместишься даже со своей установкой.

– Мило слышать это из твоих уст. Да перестань ты ерзать, – заскрипел Саша зубами.

– Тогда закрой глаза, – щелкнула я пальцами, надеясь, что он выполнит мою просьбу и не станет подглядывать, пока я задом буду пятиться в комнату.

– Да чего я там не видел, – хихикнул друг, – снова розовые лосины, привет из девяностых или колготки с зебрами?!

– Ты сегодня непроницательный, – взмахнула я рукой, наблюдая, как Саня демонстративно отворачивается.

Рванув со своего места, я помчалась в спальню, быстро натянув джинсы, ну как быстро?! С третьей попытки!

Запутавшись в брючине, на обратном пути распласталась на ламинате, и со стоном раненой антилопы, приковыляла все-таки назад под задорное улюлюканье Сашки.

– Ну и видок, – прыснул он в кулак, – ладно, давай уж показывай, что наколдовала в этот раз. Вижу ведь по глазам, что еле сдерживаешься.

Все-то он знал, словно читал меня между строк и это притом, что мы никогда еще не виделись в реальной жизни. Боже, да я даже так сразу и не вспомню, кстати, при каких обстоятельствах мы с ним познакомились. Кажется, снова Катька сыграла роль со своими заморочками, познакомив нас в один из вечеров просто так набрав цифры. Порядок из хаоса! Кто бы мог тогда знать, что глупая шутка выльется в приятельские отношения. С Сашкой было легко, комфортно к тому же он был далеко, и как говорят: есть не просил. Но мы всегда старались поддержать друг друга, хотя бы на словах. Удивительно, но порой совершенно разные люди, у которых минимум точек соприкосновения каким-то странным образом становятся – не разлей вода. И мы были ярким примером того, что у дружбы нет границ и расстояний.

– Это божественно, – выдохнула я, закатив глаза. – Ты не представляешь, какую красоту удалось создать.

– Начинается, – простонал Сашка, уже зная, если меня не остановить, то рассказывать я буду до бесконечности.

А мой друг предпочитал один раз увидеть, нежели наблюдать, как я томно прикусываю губу и жестикулирую от переполняющих эмоций. С руками, конечно, надо что-то делать и переставать моргать с такой скоростью, будто это не ресницы, а опахало. Только, кажется, в двадцать три себя уже не переучишь, что выросло, то выросло. Лишь страсть внутри от предвкушения вечера разгонялась по венам.

– Ничего ты не понимаешь, – надув губу, фыркнула я, уже поглядывая на пирожные, которые готова была ему продемонстрировать.

Изящество и великолепие, тонкий французский шик, словно шлейф дорогих духов на очаровательной мадемуазель. Красота формы и содержания… Господи, да у меня была уйма эпитетов и шквал эмоций, которые готовы были разорвать лишь от одного кроткого взгляда на этот идеальный десерт. К тому же зеленый цвет лучше всего подходил под апрельское настроение: весна, солнце и ожидание чего-то невероятно прекрасного. Наверное, художник, который только-только берет в руки кисть ощущает себя также, понимая, что в скором времени на белом холсте появится картина. Он создает свой мир, рисует, строит. И из отдельных элементов в итоге получается нечто цельное. А в моем случае еще и вкусное.

– И что это за теннисные мячи? – изогнул бровь Сашка. – Это для спортсменов, типа мотиватор?

– Дурень, – фыркнула я, не переставая смотреть влюбленными глазами, нет, не на Сашку, а на десерт. – Это блюдо французской кухни. Пирожное «Шу» на основе заварного теста и кракелина. И рецептом со мной, кстати, поделился один хороший человек.

– Так, стоп, – взмахнул руками мой друг, – такое ощущение, что ты произносишь заклинание.

– Как с тобой сложно, чудовище ты музыкальное. Разве не красота?!

– Ну, – протянул он, – мило, свежо. Зеленый тебе к лицу.

– Это фисташковый мусс, – прошипела я в ответ, – легкий, практически невесомый, он создает атмосферу, словно опутывает тебя паутиной.

– Остановите кто-нибудь эту женщину, – прокряхтел Саша, – отнимите у нее муку, кулинарную книгу и скалку.

– Чтоб ты женился и ел остаток жизни одни пельмени, – пробубнила я, отставляя десерт в сторону.

– Я тебя тоже люблю, – засмеялся он, проводя рукой по волосам.

– Ну так что? Приедешь? У меня как раз намечается отпуск, могу составить компанию в обивании порогов звукозаписывающих студий.

– Заманчиво звучит, считай, уже выезжаю. И я серьезно, поможешь с крышей над головой на пару деньков?

– Без вопросов, – кивнула я в ответ, – только обещай, что не будешь демонстрировать виртуозные способности игры на барабане. Мои соседи вряд ли проникнутся зажигательными ритмами.

– Буду стараться. А ты не позволяй своему шефу к тебе клеиться, – процедил Сашка, прищурившись, – хотя он еще не в курсе, что, в противном случае, ты его закормишь сладостями так, что дверной проем придется натирать мылом, чтобы он смог в него пройти.