Прости за любовь

– Да телефон. – Она вынимает его из кармана. – Я поставила его на вибрацию. Блин, это родители.

– Может, они просто хотят услышать твой голос.

– Да, как же… обычные три вопроса: где ты, с кем ты, когда вернешься. Алло! Мама, это ты? Как я рада тебя слышать!

– Где ты?

– Я немного по центру прошлась.

– А с кем ты?

– Да мы с Олли. – Дернув плечиком, она кидает взгляд на Алессандро, как бы говоря: «Ну вот, теперь еще и врать приходится».

– Ники, Олли только что звонила. Сказала, что ты не отвечаешь на звонки.

Ники возводит глаза к небу, шевеля губами: нетрудно догадаться, что за слово она произносит… Алессандро, ничего не понимая, смотрит на нее. Ники громко топает ногой.

– Да нет же, мама, я не так сказала. Я только что была с Олли, но она не хотела ехать в центр, и мы расстались. Я сказала ей, что еду домой, а потом передумала и поехала сюда одна. Скутер я забрала.

– Как так? Она сказала мне, что возила тебя на перемене к механику. Когда же ты успела его забрать?

Блин, блин, блин. Повторяется та же сцена, Алессандро понимает все меньше и меньше.

– Ну, мама, как ты не понимаешь? Это я ей так сказала, потому что мне не нравится, как она водит, я боюсь сидеть у нее сзади и поэтому не хотела с ней ехать.

– Ну ладно. Тогда с кем ты вернешься?

– Я тут встретила одного приятеля.

– Твоего парня?

– Нет, мама… С тем уже все кончено… Я же говорила, мы расстались. Это другой приятель.

– Я его не знаю?

– Нет, мама, не знаешь.

– А почему?

– Да откуда я знаю, мама; может, когда-нибудь ты его и узнаешь.

– Я знаю только одно: все, что ты говоришь, – сплошное вранье. Разве мы не обещали говорить друг другу правду?

– Мама, – Ники понижает голос и отворачивается, – я сейчас с ним. Мы не можем перенести этот допрос на более удобное время?

– Хорошо. Когда ты придешь?

– Скоро.

– Скоро – это когда? Ники, не забывай, что тебе надо заниматься.

– Скоро, мама, я же сказала – скоро. – Ники отключается. – Когда мама начинает, она становится такой занудой…

– Ху же, чем Бернарди?

– Они могли бы посоревноваться. – Ники оборачивается к официанту: – А можно повторить? Еще один с киви и земляникой. Ужасно вкусно.

Алессандро приканчивает свой коктейль и бросает пластиковый стаканчик в корзину.

– Ники, неужели ты еще возьмешь?

– Какая разница? Плачу-то я.

– Не в этом дело. Два коктейля – не слишком?

– Знаешь, похоже, есть только один человек, способный заткнуть за пояс и маму, и Бернарди.

– Думаю, я понял, о ком речь.

Ники идет к кассе. Алессандро опережает ее:

– Стой, я плачу.

– Нет уж, я проиграла, значит, я и плачу. Значит, три коктейля и еще один соспезо[8]…

Кассирша озадачена:

– Извините, мы не можем отложить коктейль.

– Да нет, сейчас я вам объясню. Я плачу за наши три плюс за один для того, кто придет, а у него не хватит денег на коктейль. И тогда вы скажете ему, что он уже оплачен, и приготовите его…

Ники кладет перед кассиршей десять евро. Та взбивает коктейль и дает ей сдачи два евро.

– Неплохая идея. Ваша?

– Нет, моего друга Алекса. То есть на самом деле это такая неаполитанская традиция. Теперь практически все зависит от вас.

– От меня? В каком смысле?

– Мы вам доверяем, понятно? Соспезо полностью в ваших руках.

– Конечно, я поняла. Я дам его тому, кто нуждается.

– Вот и прекрасно. – Ники берет свой коктейль и идет к выходу. Но на полпути останавливается: – Мы ведь еще можем и днем зайти, чтобы проверить… До свидания!

Алессандро, глядя на кассиршу, разводит руками: «Извините, такая уж она недоверчивая…» – и догоняет Ники.

– Мама учила меня: доверяй, но проверяй. И еще многим другим поговоркам научила.

И они идут, болтая о том о сем: о путешествиях, в которых они были, и о тех, о которых только мечтают, о праздниках, о кафешках, тех, что недавно открылись, и тех, что уже закрылись, да мало ли еще о чем, – совсем забыв о двадцати годах, которые их разделяют.

– Дашь попробовать свой коктейль? Наверное, он вкусный, раз ты два взяла.

– Держи.

Алессандро сдвигает соломинку и делает глоток прямо из стаканчика.

– Ух, ты правильно сделала, что еще взяла, он и вправду вкусный.

– Ты соломинку сдвинул, потому что такой брезгливый?

– Нет, это чтобы ты не рассердилась. Пить через одну соломинку – это то же самое, что целоваться.

Ники с улыбкой смотрит на него.

– Нет, это совсем другое. Совсем другое.

Они замолкают. И смотрят друг на друга. Ники снова протягивает ему стаканчик:

– Еще?

– Спасибо. – На этот раз Алессандро берет в рот соломинку. И пристально смотрит на нее. Очень выразительно.

– Вот… сейчас ты как будто меня целуешь.

– И тебе понравилось?

– М-м-м… неплохо. Поцелуй с привкусом киви и земляники!

Они смотрят друг на друга. И улыбаются. И на минуту вдруг становится непонятно, кто из них старше и опытнее. Вдруг звонит «моторола» Алессандро.

Ники фыркает:

– Ну, кто там? Снова с работы?

Алессандро смотрит на экран:

– Нет, хуже. Да, мама.

– Ты в офисе? У директора? На собрании?

– Нет, мама. – Алессандро прикрывает трубку рукой. – Моя много хуже Бернарди и твоей мамы, вместе взятых.

Ники смеется.

– Тогда где ты?

– На виа Корсо.

– А, по магазинам ходишь?