Прости за любовь

Они познакомились два года назад. Отец Николай, которому было лет около девяноста, сколько именно – никто не знает, приехал в офис с помощником совершенно расстроенный. Помощник был более спокоен. Он показывал снимки, а отец причитал: «Чем прогневали?», «За что такая кара?» – и заглядывал в глаза, будто Дима с Юрой знали ответ. На снимках была церковь второй половины восемнадцатого века, стоящая над рекой на высоченном холме. В фундаменте со стороны склона была трещина, в которую можно было просунуть спичечный коробок. Собственно, он там уже торчал, помощник позаботился и сунул – для наглядности. Удивительно, как церковь простояла почти двести пятьдесят лет на таком крутом склоне! Настолько крутом, что по нему невозможно было спуститься к реке, разве что кубарем скатиться.

От Киева до церкви ехали почти два часа в сторону Харькова. Сильный ветер гонял по шоссе белых мух, и помощник сокрушался, что в этом году земля голая, что урожай озимых пропадет. Немного поглазев по сторонам, уже потеплевшим, умиротворенным голосом он сообщил, что люди потянулись в церковь как никогда. Война потому что или какая другая причина… Один Бог знает, но церковь вот в кои-то веки смогли отремонтировать.

Тут и сама церковь показалась из-за леса – изящная, с ярко-синими куполами, усеянными золотыми звездами, она будто парила над землей.

– Нам сказали, что только вы можете остановить этот ужас.

Помощник подвел их к трещине в фундаменте. В паре метров от нее располагалась могила известного филолога конца девятнадцатого века. Он хотел лежать здесь, над рекой, поэтому щедро помогал церкви.

– Наша церковь очень крепкая, – бормотал помощник, пока священник ходил взад-вперед и нервно теребил бороду, – фундамент на яичных желтках…

– Органические добавки не влияют на качество фундамента, это доказано, – вставил Юра. – И бычья сперма не влияет, это тоже доказано, еще при Советском Союзе. На доказательство потратили два с половиной миллиона советских рублей.

Лицо помощника исказилось, будто у него внезапно заболел зуб.

– Мы только ремонт закончили. – Он поднял руки к куполам, будто взывая к ним. – Звезды из сусального золота. Видели бы вы, как они на солнышке сверкают. – В его глазах сверкнули слезы. – К нам миряне за тысячи километров приезжают, говорят, место божественное. А что теперь будет? Что мы им скажем? – Он тяжело вздохнул.

– Не надо ничего говорить, – пробасил священник, – надо молиться и работать не покладая рук. – Отец Николай остановился и обвел церковь взглядом. – Большевики тут коней держали, фашисты боеприпасы хранили, потом мебельный склад был… Тьфу! – сплюнул он в сердцах. – Видели б вы ее до ремонта. Ни одного живого места, вся ободрана и обстреляна. – Он нежно, с любовью, будто по живому, провел ладонью по теперь уже гладкой стене.

– Ну что, вы можете остановить разрушение фундамента? – спросил он после недолгого молчания.

Дима и Юра переглянулись.

– Да, мы можем укрепить фундамент и грунт, – ответил Дима, – но на какое время это спасет церковь, стоящую на таком крутом склоне… – Дима пожал плечами. – Для этого нужны гидрогеологические исследования.

– Спасать церковь не ваша работа, это работа ангела, – ответил священник, будто речь шла о председателе сельсовета.

Грунт зацементировали, откосы укрепили, и теперь раз в квартал в село наведывался инженер, маячки проверял. К счастью, их положение не менялось. А батюшка тем временем молился за спасение душ Димы и Юры, сотворивших богоугодное дело. Юра как-то сказал, что стал спокойнее, рассудительнее, наверное, молитва так работает. Дима только посмеялся.

Он уже выходил из квартиры, когда позвонила жена.

– Доброе утро, любимый.

– Доброе утро, Леночка. Как спала?

– Без тебя я плохо сплю. Как ты?

– Нормально. Дорогая, я спешу. – Он нажал кнопку лифта.

– Что случилось?

– Ничего особенного – работа.

– Фух, напугал.

– Я позвоню тебе позже.

– Позже? – Ее голос заметно дрожал. – Когда?

– Ближе к обеду.

Она всхлипнула.

– Я скучаю по тебе-е-е… Мне так одиноко-о-о… – И она заревела.

– Лена, ну нельзя же каждый день хныкать. Подумай о нашем ребенке.

– Я все время о нем думаю-у-у…

И пошел привычный текст о том, что он не ходит с ней по врачам, не водит в театр, не разговаривает с малышом. Да, он кроха, но ему нужно слышать голос папы.