Прости за любовь

Она целовала его щеки, глаза, губы, а ему казалось, будто сама нежность окутывает его, любовь согревает сердце, а амуры слетели с потолка, бросили луки и стрелы и нежными крыльями касаются его лица. Он боялся открыть глаза, боялся, что волшебство исчезнет, боялся разжать пальцы, будто Настя выпорхнет из объятий и улетит вместе с амурами.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

– Я люблю тебя…

Он целовал ее и слышал: «Я люблю тебя». Он обнимал ее, ласкал и слышал: «Я люблю тебя». Она застонала, прижимаясь к нему, и в этом стоне он услышал: «Я люблю тебя…»

Настя села и обхватила колени руками. Она смотрела на него, а он чувствовал, что она хочет что-то сказать, и терпеливо ждал.

– Может, все слишком стремительно, но я… Я хочу, чтобы у меня была семья, очень хочу. Хочу, чтобы был дом, светлый и уютный. Когда-то это все было. Папу я вообще не видела, он утонул. Мама умерла, когда мне было полгода, потом бабушка.

– С какого возраста ты была в детдоме?

– С трех лет.

– Девочка моя, – Дима обнял ее, – как много ты пережила!

– Есть еще кое-что, – прошептала она.

Ее плечи поникли, будто из нее выпустили воздух.

– Я скажу тебе, а ты сам решай, что с этим делать. Возможно, ты больше не захочешь меня видеть. – Она так жалобно смотрела на Диму, что у него защемило сердце.

Так оно болело, когда умер дед, когда слегла бабушка. Он смотрел на любимую и ясно осознавал, что не сможет без нее жить, что не покинет ее, что бы она ни сказала.

– Я говорила тебе, что моя мама приходит в мои сны. Я засыпаю и вдруг чувствую, что она рядом. Открываю глаза, а она сидит на моей кровати. Понимаешь, все настолько реально, будто она действительно живая. Но ее время остановилось. Я поняла это, когда подросла. На ее руке, вот здесь, – Настя показала на тыльную сторону ладони, – есть кошачьи царапины. Они не проходят, и она все время в одном и том же зеленом платье и оранжевой косынке. Я сейчас покажу тебе. – Настя подняла с пола сумку, вынула из папки рисунок и протянула Диме: – Вот.

У сельского дома с голубыми оконными рамами и красной крышей сидела рыжеволосая женщина с рыжим котом на руках.

– Я это видел, эту картинку, ну, когда собирал рисунки. Ты похожа на маму, у нее очень добрые глаза, как у тебя, – сказал Дима.

– Правда? – улыбнулась Настя.

– Ты будешь великой художницей.

– Я? – Она мечтательно прижала руку к груди. – Хм… Знаешь, есть то, что я чувствую, вижу, но не могу объяснить словами. А вот нарисовать могу. Я хочу показать людям мир, который они не замечают, потому что не верят в себя, в любовь… Мне кажется, это мама научила меня видеть, своей любовью научила… Я иногда вижу во сне интересные вещи.

– Я верю тебе. Я так долго искал тебя… Наверное, ты увидела меня во сне и пришла. Спасибо, мой ангел…

Настя прижала палец к губам:

– Не говори так, а то твой ангел обидится и покинет тебя.

Дима обнял Настю:

– Ты никогда меня не покинешь, правда?

Она крепче прижалась к нему:

– Никогда…

– И я никогда тебя не оставлю.

Он лег на спину, и она положила голову ему на грудь.

– Хочешь апельсинов? – спросил Дима.

– Хочу.

– Я тоже.

Дима накинул халат и пошел в гостиную. Достал из холодильника апельсины, из шкафа – конфеты, положил все это на поднос, прихватил нож и вернулся в спальню, когда зазвонил телефон.

«Это Лена», – подумал он, ставя поднос на постель.

– Возьми трубку, – сказала Настя.

– Не надо, это мама Тараса, она всегда звонит после программы «Время».

Он очистил апельсин и протянул Насте:

– На, ешь витамины, тебе это необходимо.

Глядя, как она отрывает дольки и кладет себе в рот, он прошептал:

– Я все сделаю, чтобы ты стала счастливой.

И почувствовал дрожь во всем теле. Он знал, почему дрожит, – такое случалось, когда он стоял на пороге важного решения. Так было, когда он маленьким решил жениться на Любе, когда вдруг понял, что ему нравится профессия отца. А сейчас эта дрожь поднимала в его душе волны нежности и тепла. Единственное, чего он хотел, – сделать счастливой девушку, в его объятиях ставшую женщиной.

– У тебя все будет хорошо, – сказал он, – я обещаю.

Она смотрела на него и молчала. Потом порывисто прижалась к нему.

– Мне страшно оттого, что я могла не приехать сюда, не встретить тебя.

Настя отпрянула, и Дима увидел ее глаза. Ее зрачки расширились, будто она увидела что-то невероятное.

– Дима, я самая счастливая… – Ее глаза наполнились слезами. – Я боялась, что не умею любить, мне говорили, что сироты не умеют любить, но я умею. Я так сильно люблю тебя! Я хочу всегда быть с тобой, хочу сделать тебя счастливым.

– Так и будет, мы всегда будем вместе.

Обнявшись, они лежали на смятой простыне, и амуры хитро улыбались, целясь в них золотыми стрелами.

Настя посмотрела на часы:

– Ой, мне пора!

Она спрыгнула с кровати, сгребла в охапку свою одежду и убежала в ванную.

Дима потянулся и закрыл глаза. Он благодарил судьбу за то, что Лена больше не звонит, и думал о том, что она наверняка уже почувствовала неладное. Он должен сегодня же все ей сказать, назад дороги нет. Она умная, она все поймет, и они останутся друзьями.

Вошла Настя, завернувшаяся в полотенце.

– Моя одежда насквозь мокрая…