Прости за мою любовь (СИ)

Пока в моей голове не начал играть свадебный марш Мендельсона, я пытаюсь взять себя в руки. Это просто звонок. Ничего он не значит. Вежливость и все остальное прочее. Должно быть, вполне логическое объяснение этому его порыву. Я очень стараюсь, чтобы мои влюбленные мозги не превратились в кисел, и продолжали рационально и холодно мыслить, услышав голос Кирилла.

Мама еще рядом сидит, и я почти уверенна, вслушивается в каждое мной сказанное слово. Если она узнает, кто звонит, вырвет телефон из моих рук и выбросит в окно. Видимо поэтому я стискиваю вой силиконовый чехол сильнее.

- Да…Слушай, я наверное не вовремя. Я хотел насчет лагеря с тобой поговорить – начинает Кирилл.

Загс в воображении исчезает так же быстро, как и дым на ветру.

- Ааа -  тяну, пожалуй, слишком разочарованно, - я пока на больничном, не знаю, выпишут ли меня к тому времени. Возможно, я не поеду.

Тру лоб, жую губу. Со всеми произошедшими накануне событиями, я совсем не подумала о лагере первокурсников.

Лагерь, о котором я мечтала, теперь висит под большим и жирным знаком вопроса. Парень, о котором я так же мечтала, имеет со мной всего одну тему для разговоров и кажется,  теперь я только что ее исчерпала. Скорее всего, он больше мне никогда не позвонит, и не напишет. Ему просто незачем, это больше делать.

Блин. Что же делать мне? Что сказать?

- Понятно – на том конце трубки слышу шорох, как будто телефон перекладывают из одной руки в другую.

Кирилл тоже думает о том, как продолжить разговор? Или уже жалеет о том, что позвонил?

Машина поворачивает в наш двор, и мама показывает глазами заканчивать болтать. Хотя  я и не болтаю совсем. Напряженно дышу в трубку, боясь положить ее первой. Глупо надеюсь на что-то. Может на чудо?

- Ты все еще в больнице? Может нужно чего? – говорит Кирилл, - ты только скажи, я завезу.

- Не…нееет. Меня только, что отпустили домой, -  и я уже жалею об этом, -  вот подъезжаем. Меня мама забрала.

- И мама предупреждает, кто бы, это не был, кладите трубку. Ей нельзя пользовать телефоном! Пару дней покоя. Дашка моя никуда не денется. Потом звоните, сколько хотите, все потом.

Мама так громко вклинивается в наш разговор, что я подпрыгиваю и в ужасе округляю глаза.

Ну, маааам. Стыдно, капец.

Кирилл тихо смеется в трубку, пока я сгораю со стыда. По лицу ползет жар, окрашиваю меня в красные пятна. Как хорошо, что он меня не видит. Почему когда дело касается Кирилла, со мной происходит что-нибудь ТАКОЕ!

- Я потом тебе наберу, Даш. Выздоравливай.

- Ага. Пока.

Выключаю телефон. Сижу, некоторое время смотрю на потухший экран и смакую в голове его последние слова. Он опять обещал позвонить. И я опять буду ждать.

-Кто это был? – интересуется мама, поддерживая меня под локоть, ведет к подъезду.

Не то чтобы я такая слабая, но в обморок все равно упасть не хочется. Меня все еще слегка мутит, хочется спать, а на губах играет самая идиотская моя улыбка. Я совершенно не могу ее скрыть.

- Антон – не моргнув глазом вру.

- Ну да, конечно. Думаешь, я не различу, когда ты говоришь с Зеленским, а когда с Морозовым?

- Мам, не начинай.

Морщу нос, и совсем не от запаха наполняющих наш лифт, а они всегда не очень приятно щекочут ноздри. 

- Он сам позвонил. Не порть мне настроение. Я сейчас такая счастливая.

- Это просто звонок, милая. Не придумывай себе лишнего.

Дома я падаю на кровать, разглядывая идеально белый потолок над головой. Телефона меня насильно лишили, а так бы я легла с ним спать в ожидании хотя бы еще одной смс от Кирилла.  Мама права. Не стоит придумывать то что, скорее всего никогда не произойдёт. За долгие годы я научилась не питать ложных иллюзий и осаживать свои самые  смелые мечты. Но почему-то именно сегодня мне хочется отказать себе в этом правиле и провалиться в них с головой.

26

Неделю  я веду довольно вялый образ жизнь. Много сплю, ем, лежу на кровати. Общаюсь с мамой, когда я уже чувствую себя почти нормально, но мне все еще не разрешено пользоваться ни компьютером, ни телефоном, но уже не сложно передвигаться по дому в вертикальном  положении, мы начинаем разбирать имущество, которое хранится в наших шкафах. Тогда я понимаю, переезд неизбежен. Не смотря на то, что я не хожу сейчас на немецкий, не занимаюсь по скайпу английским, мы все равно переедем в Германию. Мама уволится с работы,  я брошу университет, мы разберем шкафы и законсервируем квартиру на неопределенный срок. Уедем. Не в соседний город, ни в деревню, где когда-то жили мои бабушка и дедушка, и не в отпуск их которого обязательно вернешься через неделю. Мы уедем с мыслью о том, что возможно не вернемся в этот дом никогда.

От этих мыслей мне не по себе. Внутренний голос кричит о том, что нужно оставаться, только я не понимаю зачем. Если здраво посмотреть на мою ситуацию со стороны, то меня здесь ничего не держит. Переезд отличный шанс начать новую жизнь, в новой стране, с новыми людьми. Где никто не знает меня, где  никого не знаю я. Судьба предоставляет мне чистый белый лист, где только мне решать, что я сама захочу туда вписать.