Прости за все

Стояла поздняя осень. Основной сезон давно закончился, и отдыхающих было немного. Вера и Маринка бродили по аллеям мимо мохнатых елок, вдыхали чистый загородный воздух и отчаянно скучали. Настроение у обеих подруг было хуже некуда: Маринка только что рассталась со своим парнем и пребывала в глубокой депрессии, а Вера три месяца назад похоронила отца, до этого долго и мучительно болевшего, измотавшего вконец ее и мать. Уезжая отдыхать, каждая из девушек надеялась хоть немного отвлечься от своих проблем, завести приятное знакомство, от души повеселиться, но увы – вокруг были лишь пожилые тетки и несколько старичков, перенесших кто инфаркт, кто инсульт. За столом во время завтрака, обеда и ужина бесконечно обсуждались повышенное давление и артрит. Тетки наперебой давали друг другу советы, как сидеть на кефирной диете и заваривать отруби. Вера и Маринка слушали и зевали, им начинало казаться, что у них тоже колет сердце и ломит суставы.

По вечерам в клубе устраивалась дискотека. Девчонки сходили на нее, посидели на обшарпанных стульях в полупустом зале, поглазели на танцующих шерочка с машерочкой дам – старички обходили танцплощадку за версту – и предпочли на сон грядущий телевизор.

На четвертый день такого существования Вера совсем захандрила. Маринка достала ее своим нытьем, на завтрак давали неизменную геркулесовую кашу, а по телевизору каждый вечер шел мексиканский сериал, который она смотреть не могла без содрогания. Вере жутко захотелось почитать что-нибудь увлекательное, какой-нибудь детективный или приключенческий роман, в который можно было бы окунуться с головой и забыть обо всем на свете. Однако, как назло, она не взяла с собой из дому ничего, кроме пары журналов, прочитанных от корки до корки в первый же вечер. Вера решила сходить в библиотеку, благо таковая в пансионате имелась. Оставив Маринку в холле страдать над мыльными переживаниями мексиканских героев, она спустилась вниз и перешла в соседний корпус.

В библиотеке царили тишина и покой. Вкусно пахло бумажной пылью, под потолком висел молочно-белый абажур, изливая на стеллажи потоки матового света. Казалось, время здесь текло по-другому, гораздо медленней, чем во внешнем мире. Тихо и четко тикали круглые часы на стене, за стойкой дремала белобрысая девушка-библиотекарь.

Зал был пуст. Так по крайней мере показалось Вере на первый взгляд, но в следующую минуту она поняла, что ошиблась. Сбоку, у самого окна, горбилась за столом какая-то фигура. Вера кашлянула, фигура разогнулась и оказалась мужчиной лет тридцати, рыжеватым, гладко выбритым, в смешных старомодных очках в роговой оправе. «Интересно, откуда он взялся? – подумала Вера с любопытством. Она могла поклясться, что за эти дни ни разу не видела его ни в столовой, ни корпусе, ни вообще на территории пансионата.

Очкарик посмотрел на нее вопросительно, хотел что-то сказать, но передумал и снова склонился над заваленным бумагами и книгами столом.

– Здравствуйте, – проговорила Вера, понимая, что выглядит довольно глупо: если бы незнакомец заинтересовался ею, то, наверняка, поздоровался бы первым, а не уткнулся в свою писанину.

– Добрый вечер, – вежливо, но холодно ответил очкарик и что-то пометил на листке остро оточенным карандашом.

Вере показалось обидным, что он продолжает работать, не обращая на нее никакого внимания. «Тоже мне, бирюк какой-то», – неприязненно подумала она и хотела уже подойти к стойке, но очкарик внезапно поднял голову.

– Вы что хотите взять? – Голос у него был мягкий, бархатистый, почти, как у певца, но с едва заметной хрипотцой. – Что-то конкретное или вам все равно?

– Честно сказать, не знаю. – Вера пожала плечами. – Вообще-то я надеялась, что тут есть Агата Кристи или Жорж Сименон.

– Увлекаетесь детективами? – Мужчина усмехнулся и отодвинул от себя бумаги. – К сожалению, я вас разочарую: тут нет ни Кристи, ни Сименона. Только Юлиан Семенов.

– Что ж, придется взять Семенова. – Вера кокетливо улыбнулась, радуясь неожиданно возникшей возможности пообщаться с кем-то кроме вечно плачущей Маринки и ворчливых теток. – А вы, я вижу, здесь здорово ориентируетесь.

– Не здорово, но ориентируюсь, – серьезно произнес очкарик. – Моя профессия подразумевает близкое знакомство с книгами.

– И кто же вы по профессии? – Вера смотрела на него с все возрастающим интересом. Ее душа ликовала: надо же, встретить здесь, в этой дыре, такого приятного мужчину, да еще увлекающегося книгами. Будет о чем поболтать, особенно по контрасту с Маринкой, которая в жизни ни строчки не прочла, кроме кулинарных рецептов да гороскопов.

– Я литературный критик, – сказал очкарик с достоинством и зачем-то пригладил волосы на макушке.

– Это замечательно! – искренне восхитилась Вера. – Я никогда раньше не была знакома с критиками. Скажите, как ваше имя?

– Дмитрий. Дмитрий Полонский. Может быть, слышали когда-нибудь? – Он поглядел на нее с надеждой.