Прости. Забудь. Прощай

Кровь заливала глаза и практически лишала возможности видеть. Волк продолжал неутомимо и методично вырывать куски полушубка с плеча и груди…

* * *

Сила у Софии была, можно сказать, нечеловеческая.

Как-то я заметила, что один из деревянных столбов калитки у дома Софии расшатался, и попросила мужа его поправить. Ему нравилась моя дружба

со старушкой, так как после Крыма, в котором я родилась и выросла, адапти-роваться здесь мне было трудно. Очень скучала без общения, пока муж был

на работе, и София была единственным взрослым человеком, с которым я со-шлась и могла поговорить.

Я прошла в дом, а муж остался у калитки, примериваясь, как лучше

укрепить наклонившийся столб с помощью захваченных из дома тяжеленного

молотка и топора. София приветливо кивнула мне и вышла на крыльцо. Спросила удивленно, увидев моего мужа с инструментами в руках:

— Иваныч? А что там за беда?

— Да вот жена вызвала. Столб, говорит, качается. Сама, небось, и рас-шатала. Гостей-то у вас, я слышал, немного. Пришел подсобить.

София проворно, а она только так и умела ходить, сбежала вниз и по-трогала столб рукой.

Разволновавшись, что муж меня ругает, как ей показалось, она сует-ливо заговорила:

— Да я сама сейчас. Пустяшное дело.

31

И на наших изумленных глазах она, поставив столб вертикально, несколько раз ударила сверху по его торцу кулаком.

— Ну вот, больше не шатается. Спасибо, Иваныч, за заботу.

Коля потрогал калитку.

— Трактором не свернешь.

София пригласила нас в дом, но муж отказался и, посмеиваясь, ушел, сославшись на дела.

Мы сидели друг напротив друга и пили из железных кружек чай. София

думала о чем-то и молчала. Потом она как-то по-особенному посмотрела на

меня и спросила:

— А что деток-то… только одна. Не выходит больше?

Я засмеялась:

— Муж тоже уговаривает, да мне что-то пока не хочется. С этим верете-ном еле управляюсь.

София с лаской, которой я от нее не ожидала, вдруг сказала:

— Ты молодец. Вижу, муж тебя любит. Только никогда не знаешь…

Сделала паузу.

— Придет муж с работы или нет. Проснется ли утром. А ребенок-то только один. Мужская судьба… она на небесах делается. Это женская — на земле.

Я о таких вещах в силу своего возраста еще не задумывалась и ответила беззаботно:

— Мы еще молодые, успеем.

На что София спокойно произнесла:

— Как знать. Может, и обойдется.

К этой теме София вернулась позже, но несколько с другой стороны.

Она готовила в печи свою основную еду — картошку и завела между делом такой разговор:

— Муж твой — человек занятый. На работе устает. Примелькалось ему

там все, да и дома тоже. Я знаю, что любит он тебя, но в костер, если щепку

не подбросишь, затухает он. А дровцами-то для огонька твое поведение должно быть и манеры верные. Я вот что скажу. Ты к его приходу подготовиться

должна. Малая не мешает, другие тоже время не крадут. Принеси-ка мне завтра

халатик, какой у тебя есть.

Я принесла. София оценила:

— Хо-о-о-роший халат! Не видала такого. Только главных деталей не

хватает. Белый горошек на синем — это красиво, но мало. Есть у тебя дома

какая-нибудь светлая материя? Еще ножницы нужны и нитки.

Материя у меня, конечно, была, и я тут же помчалась обратно, гадая, что София такого придумала. Через час вернулась и принесла все, что могло

32

подойти по цвету, а также целую коробку с иголками и разноцветными катушка-ми. София выбрала старый шелковый шарфик.

— Надо пришить белые манжеты и сделать белый воротничок.

Я даже не ожидала, что такие маленькие дополнения могут так сильно

изменить внешний вид вещи. Здорово получилось. Когда я накинула халатик, София одобрительно закивала.

— Не знаешь, на что смотреть! Теперь тебе надо научиться его носить.

Рукава подними до локотка. Пуговицы верхние расстегни. Встретишь его у двери и сразу в комнату к столу. Сядь и закинь ногу на ногу. Когда муж войдет, встань, пройди за чем-нибудь и нагнись перед ним, как что-то с пола подни-маешь. Оглянись с улыбкой. Нальешь ему в чай ложечку вот этой настойки и

подай… для согрева.

Я приготовила мужу в этот вечер его любимые пельмени, накрыла красивый стол. Встретила своего дорогого, усталого, помогла раздеться. Далее, как учила София, прошла в комнату и присела, поджидая, пока он войдет. Коля

не вошел, он влетел. Устроился по привычке на стуле, но вижу — ерзает. Тут я

ему и чаек принесла, не забыв по дороге на кухню нагнуться и медленно поправить теплые тапочки. Муж отпил несколько глотков и подошел ко мне. Я тут

же обняла его за шею…

Пуговицы от халата я находила потом по всей комнате. Такой бурной

ночи у нас не было с рождения дочери.

На следующий день, придя к Софии, я чувствовала себя неловко, ожидая расспросов. Самой говорить мне было стыдно, но она разговор на эту тему

не заводила. Правда, думаю, что по моим счастливым глазам догадалась, как и

что. Я тогда наивно подумала:

— Наверное, забыла. Ну и хорошо.

* * *

Громадные челюсти схватили голову в районе виска, но соскользнули, выдирая кусок кожи с волосами. Женщина понимала, что если что-то сейчас