Прости. Забудь. Прощай

— Ладно! Примем меры! А сами-то чего?

Ответа не последовало, и в трубке раздались гудки.

Сидящий на переднем сидении бугай недовольно покрутил головой, закрыл телефон и повернулся к водителю:

— Игорь! Звонили наши. На подъезде к объекту поосторожней. Там

какой-то придурок по дороге гуляет и на дом поглядывает. Это он на выезде из

ворот нам чуть под колеса не попал. Час назад ребята у него документы прове-рили и сумку перетряхнули. Молодой парень. Москвич. Тем более странно. Что

он тут делает? Вопросы про хозяйку задавал. Его прогнали, а он опять появился

и ходит по другой стороне улицы туда-сюда. Непонятно только, почему не на-валяли хороших и не сдали Захарчуку. Тупаки ленивые.

Маша прислушалась к разговору.

— Ты о ком, Володя? Москвич? Про меня спрашивал? Я хочу посмотреть! — Зачем Вам это, Мария Владимировна! Сейчас мы его… Не открывай-те окно! Но Маша уже не слушала, и когда машина поравнялась со стоящей

на обочине фигурой, блестящая тонированная поверхность стекла медленно

поползла вниз.

Прямо на Машу смотрел воспаленными от усталости и напряжения

глазами…

— Олег! — крикнула Маша.

Парень заметно вздрогнул, ожил и бросился к машине.

— Вы его знаете, Мария Владимировна? — быстро спросил бугай.

— Ты что, идиот, Володя? Не видишь?

И тут же властным голосом приказала:

— Все вон из машины. Сейчас же!

67

— Мы не можем, Вы же знаете, Мария Владимировна.

— Я не прошу, а приказываю, — угрожающе продолжила Маша. — В жизни не была серьезней! Мой характер вы знаете!

И добавила миролюбиво:

— Я скоро вернусь, и неприятностей у вас не будет. Ну! И никому не

звонить! Охранники и шофер неохотно подчинились и вылезли из машины.

Женщина тут же пересела на переднее сиденье водителя и начала, глядя в зеркало, приводить свои волосы в порядок. Затем стерла салфеткой

помаду и быстро и ловко снова накрасила губы.

Опустив окно, сказала отрывисто:

— Садись…Олег.

Парень протиснулся между охранниками, неловко забрался на переднее сиденье и, путаясь в ремнях безопасности, что делало его страшно похожим на неловкого школьника старших классов, сел рядом. Бледный, растерян-ный, боясь повернуть голову, он смотрел прямо перед собой. Машина, взревев

от страшной дозы впрыснутого в могучий двигатель автомобильного адреналина — лучшего 95-го бензина в городе, рванула с места. Тот, кого Маша называла

Володей, проводил машину глазами и достал из кармана телефон.

Олег дрожал от пережитых волнений и близости сидящей рядом Маши.

Ее волосы пахли свежестью только что очищенной весенней веточки, а кожа –

ароматом каких-то очень дорогих духов. Когда Маша делала вдох, ее грудь высоко вздымалась. Рука Олега тогда едва касалась талии девушки, и он чувствовал, как под шелковой блузкой грациозно изгибается прекрасное тело.

— Машенька…

Губы не слушались. Ладони предательски вспотели.

— Глупый! Зачем ты прилетел? — как издалека услышал он Машин голос, немного хрипловатый и с какой-то неожиданно слащавой интонацией. Так, наверно, звучал бы на съемках голос актрисы в картине немого кино начала века.

— Я испугался, что с тобой что-то случилось. Ждал, волновался. Места

себе не находил.

— Глупый и еще раз глупый. Я бы управилась со своими делами и при-летела. Ты должен меня слушаться. Видел, какие у меня тигры с тумбы на тум-бу прыгают, если захочу?

— Видел! Объясни… Кто эти люди? Кто… ты?

— Все, — строго остановила его Маша. — Не торопись, узнаешь.

— Я так люблю тебя!

— Любишь?

68

Маша рассмеялась:

— Мы даже и не спали вместе! А если я тебе в постели не понравлюсь? –

задрав головку со спадающим на щеку игривым завитком волос, нарочито капризно спросила она.

— Что ты… Как это? Когда любишь…

— У тебя правда никогда ничего не было с девушками? — продолжала

задавать вопросы Маша.

— Правда!

— Значит, я буду первая?

Олег смущенно помолчал.

— Надеюсь.

Маша поймала себя на мысли, что ее возбуждает неопытность этого

парня, без сомнений, совершенно потерявшего от чувств к ней голову. Забавно

было наблюдать, как он ловит каждое слово и движение, дрожит, едва коснув-шись ее кончиками пальцев.

Олег разглядывал свою любимую с восторгом и обожанием. Маша оказалась значительно красивее в жизни, чем на фотографии и скорее напоминала

предмет искусства, чем живого человека. Он даже не предполагал, что такие

совершенные лица существуют в природе. Одно дело — смотреть на глянцевые

обложки журналов, и совсем другое — находиться с подобным существом рядом.

Внезапно девушка сама расстегнула Олегу куртку, притянула парня к себе, обхватив за шею, и крепко прижалась к его губам. Полнота и упругость Машиной

груди вырвали из груди парня тихий и протяжный стон.

— Ну, нет! Я тебя никому не отдам, — как подтверждение каким-то своим

сокровенным мыслям прошептала она.

В это время голосом Селин Дион громко запел телефон. Маша мгновенно оттолкнула тяжело дышащего, оторопевшего Олега и, выдернув мобильник из кармана пиджака, спокойным холодным голосом сказала в него:

— Все нормально. Я еду домой.

Повернувшись к Олегу, объяснила:

— Беспокоятся за меня!

И уже серьезно добавила: