Простить или проститься

Скоро Он вернется. Видеть Его, разговаривать с Ним? Нет! Она не сможет.

Она быстро натянула джинсы, длинную серую кофту – то, что было под рукой, схватила сумку и побежала к двери.

– Я в спортзал, – коротко бросила Она только проснувшимся детям и выскочила из дома.

Какие у Неё послушные, воспитанные, понимающие дети! Она знала, что они и позавтракают, и посуду помоют, и уроки сделают. Всё сами. Это Её заслуга. Только Её. Ему некогда было заниматься воспитанием детей. Он же работал. Мерзавец!

Ехала, не разбирая дороги. Как не врезалась никуда – непонятно. Чувство такое, будто вынули сердце из груди. Ни вздохнуть, ни крикнуть. И вынул не кто-нибудь, а самый близкий, дорогой, любимый. Резко, без предупреждений и объяснений. Больно, больно, больно…

Слева показался храм. Она припарковалась. Дождь лил стеной, изредка ослабевая, будто брал передышку и возобновлялся с ещё большей силой. Струи выходили из неба ровные, как под линейку. Сильные, крупные капли молотили по машине.

Вспомнились Его слова: «Я волк, а ты моя волчица». Она и была волчицей. Готова была броситься на его защиту и перегрызть любому глотку. В драке между волками, волчица прикрывает собой горло своего волка. А волк, выбирая волчицу, остается с ней навсегда. И лишь бараны бегают за овцами. Так что никакой Он не волк…

Дождь снова замер на мгновение. Она взяла зонтик и направилась в храм. Шла неспешная, незримо светлая служба, звучали песнопения. От пола до купола разливалась какая-то особенная благодать. Такое впечатление, будто время замерло. Именно здесь, в этом помещении.

Подошла к иконе Божьей матери, поставила свечку. Вспомнила, как когда-то просила Святую о здоровье своих детей.

– Что мне делать? – прошептала Она. – Пожалуйста, помоги мне.

Захотелось спрятаться, исчезнуть, чтоб никто не нашел. Поговорить с батюшкой? А что он скажет? Пути Господни неисповедимы? А что же делать Ей? Принять? Простить? Разве предательство можно простить?

Она вышла на улицу и, сквозь завесу дождя, пошла к машине. Передвигаться было сложно. Болело все тело, будто Её всю ночь били о ступеньку. А может это душевная боль такая сильная, что передается каждой клеточке тела? Кажется, если сейчас Она упадет, то рассыплется на тысячу осколков. Их смоет дождь. Они растают, как сахарные кусочки. И боль уйдет.

Она была готова разделить с Ним что угодно, любые беды и несчастья. Но делить его с другой Она не сможет никогда. Верность – в голове. Это решение. Состояние отвращения, отчуждение от чужих прикосновений и шумных компаний. Верными могут быть только любящие. Он Её любит? Да нет, о любви Он ничего не знает.

Она ехала за рулем и приговаривала: «Смотри на дорогу! Смотри на дорогу!» Не хватало ещё разбиться. Возможно, это был бы сейчас идеальный вариант. Но – как же дети? Если бы не было детей, Она бы смахнула пыль с плеча и забыла, как Его зовут. А может быть и нет… В голове сплошной кисель. «Смотри на дорогу! Смотри на дорогу!»

Куда поехать? К Аньке? К Ленке? Нет, у них мужья, дети. Да и Он тогда узнает, где Она. А этого Ей совсем не хотелось. Пусть поищет, подёргается. Да и что они Ей скажут? Анька по-своему: «Ну, сходил мужик в туалет, а эта – была унитазом». Ленка расплачется, прошелестит, что всё пройдёт, надо это пережить.

Поехать к маме? Ну, уж это точно нет. Волновать её своим состоянием Она не сможет. Да и мама отрежет: «Делай что хочешь, а семью сохрани!» А разве есть, что сохранять? Всё, во что Она верила, оказалось полной чушью.

Как говорила Фаина Раневская: «У мужчины, как у зубной щётки, должна быть одна хозяйка, а иначе это уже не мужчина, а ёршик для унитаза».

Остановила автомобиль у парка. Набрала сестру.

– Ну, ты как?

– Плохо, – ответила Она. – Я не смогла промолчать.

– И что Он?

– Сказал, что любит только меня и ушёл…

– Куда? – испуганно воскликнула Ксюша.

– На работу.

– Фу, слава богу! Не вздумай Его выгонять из дома. Мужики, они все сволочи.

– Ксюша, что мне делать? Я Его видеть не могу.

– Измена – это инстинкт. Да, отвратительный. И люди полны этого дерьма по горло. Особенно мужчины. Они могут любить одну женщину всю жизнь, но не гнушаться походами налево. Возможно, Он и испытывал угрызения совести, но при этом совершенно не задумывался, что может причинить тебе боль. Редкая женщина способна посмотреть на измену мужа под другим углом и закрыть на это глаза. Таких женщин называют мудрыми. Я понимаю, что тебе больно, и ты разочарована. И тебе сейчас кажется, что это страшнее, чем, если бы Он умер. Но поверь, это – только кажется.

– Не прощу никогда!

– Простишь, – продолжала сестра. – Со временем. Езжай домой и поговори с Ним. Держи хвост пистолетом.

Можно ли простить измену? Она не знала ответа на этот вопрос. Вернее, сейчас, конечно же, знала – предательство не прощается! А если посмотреть со стороны? Может быть, и можно. Но если даже и так, то как воскресить любовь к этому человеку? Скорее всего, это практически невозможно.

Было уже три часа дня. Она набрала домашний номер.

– Мамочка, ты где? С тобой все в порядке?

– Все хорошо, – Она старалась разговаривать спокойно. – Папа дома?