Простить невозможно забыть

И Дмитрий. Зачем он приютил ее? Он раскаивается в том, что сделал, и теперь заботится о ней, чтобы хоть как-то исправить содеянное? Но он ничего не исправляет, только мучает ее еще больше.

Каждый раз, когда он приближается, каждый раз, когда берет за руку, сердце девушки сжимается до боли в груди.

Почему они не убили ее тогда? Почему Дмитрий остановил ее на мосту? Почему она осталась в его доме? Почему все еще остается тут? Почему она все еще жива?

Прозвенел звонок, отвлекая девушку от мыслей. Урок литературы закончился. Оставался еще один – химия. А потом можно было пойти домой. В дом своего насильника.

У Кати закружилась голова, и она схватилась за перила лестницы, чтобы не упасть.

– Тебе плохо? – к ней подошла Настя, ее одноклассница.

Катя никогда с ней не дружила, даже не разговаривала прежде.

– Все хорошо, – ответила Катя, удивляясь, почему девушка обратилась к ней. С самого утра с ней никто не разговаривал. Весь класс будто сговорился против нее. На нее только бросали косые взгляды. Она даже сидела одна за последней партой.

Девушки вошли в класс химии.

– Разбейтесь на пары, – проговорила Елена Степановна, пожилая учительница химии, после звонка. – Сегодня у нас лабораторная работа. Надеюсь, все выучили данный ранее материал?

Катерина понятия не имела, что задавали.

Все ученики разбились на пары.

– Давай со мной, – к ней подсела Настя. – Ты же не знаешь ничего, верно? Я подскажу.

Катя внимательно посмотрела на нее.

– Зачем тебе это? Мы даже не друзья.

– Прекратите разговоры, – произнесла учительница. – Возьмите в шкафу реагенты. Вот задания, – она раздала всем по листку бумаги. – В конце урока жду ваши ответы на столе.

Настя поставила перед Катей несколько колбочек с разноцветными жидкостями.

Катерина посмотрела на лист заданий. Какие-то формулы, названия… Она не знала ничего. Девушка тяжело вздохнула.

Настя начала смешивать жидкости. И они меняли свой цвет. Девушка объясняла Кате каждую реакцию, называя кислоты.

Понемногу Катерина втянулась в процесс и даже записывала за Настей ее действия. Превращения жидкостей ей понравились.

– А тот мужчина, что вчера приходил, правда, твой дядя? – вдруг спросила Настя.

Карандаш застыл в руках Кати. Так вот зачем она села с ней… Голова девушки закружилась.

– Говорят, он офигенный красавчик, – продолжила Настя.

Катя ничего не ответила. Она этого не знала. Она бросала на него лишь короткие беглые взгляды. Вроде у него щетина. Да, щетина. Она так колола ее в ту ночь. Катю бросило в жар. Его глаза. Карие? Зеленые? Синие? Вроде карие… или зеленовато-карие? Она не помнила… Он высокий, да. Выше, чем она. Намного выше. А еще он тяжелый…

Катя тряхнула головой, отгоняя страшные образы.

– Вся школа только и говорит о нем, – не унималась Настя.

– Почему? – прошептала Катя.

Настя взяла две колбочки. В одной была желтая жидкость. Как то покрывало на кровати… Вторая красная…. Как ее кровь на руках… Она налила немного красной жидкости в желтую. И эта жидкость медленно разводами начала оседать на дно, не смешиваясь с желтой. Как разводы ее крови на желтом покрывале… В нос ударил резкий запах. Такой же резкий, как запах одеколона одного из мужчин.

Кате стало трудно дышать, она начала задыхаться, ее бросило в жар, но руки ее похолодели… Катя встала из-за стола. Голова жутко кружилась.

– Катерина, почему ты встала? Урок еще не закончен, – произнесла учительница.

– Мне.. надо… надо… выйти, – прошептала бледная, как полотно Катя.

Она сделала шаг, но споткнулась о свою сумку и упала. Ее вырвало.

– Катя, – Елена Степановна бросилась к ней.

– Фу! – загудел весь класс.

– Тихо! – прикрикнула учительница. – Возвращайтесь к работе. Я кого-нибудь позову убрать. Катя, идем, я отведу тебя к врачу.

Катя медленно встала на ноги.

Елена Степановна вывела Катю из класса. Девушка едва передвигала ноги. Ей было так плохо. И едва она добралась до кушетки в кабинете медсестры, как рухнула без сил.

Ее словно бы окутала какая-то пелена. И сквозь нее она едва ощущала, как ей меряли давление, сделали укол, вроде бы позвали директора, накрыли чем-то мягким.

Понемногу девушка начала приходить в себя. Сознание к ней возвращалось, а комната, которую она видела сквозь туман, начала принимать яркие контрастные очертания. Катерина лежала на кушетке, ее знобило. Вокруг нее стояли обеспокоенные Елена Степановна, школьный врач и директриса.

– Катенька, тебе лучше? – Елена Степановна присела рядом с ней и коснулась ее лба. Он был холодный и липкий.

– Мы позвонили твоему дяде, – проговорила Полина Григорьевна. – Он сейчас приедет.

При упоминании Дмитрия волна отвращения и тошноты снова накатила на девушку.

– Дайте тазик, – скомандовала Елена Степановна.

Врач подставил тазик, и Катю снова вырвало.

Она была бледна. Ей было так плохо. Врач снова померил ее давление.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Дмитрий.

Катя закрыла глаза и отвернулась. Она не хотела даже смотреть на него.

– Что произошло? – спросил он, не спуская глаз с Кати. Он остановился в нескольких шагах от кушетки.