Простить невозможно забыть

От этого звука девушка вздрогнула и оцепенела. Ее начала бить дрожь. Картины прошлой ночи снова всплыли в ее памяти.

– О, Боже, Катерина, хватит, – устало произнес Роман Петрович. – Сколько тебе надо? Пять тысяч? Десять?

Мужчина достал бумажник из кармана и открыл его.

– Я дам тебе денег, только матери не говори. Купи, что тебе надо.

– Мама сказала, – начала Катерина едва слышно.

– Что? Не слышу? Пятнадцать тысяч? Это уже слишком!

– Мама сказала, – повторила Катерина уже громче, – что она не моя мама.

Девушка подняла глаза на отца.

Он не был удивлен. Роман Петрович положил бумажник на стол.

– Это правда? – Катя смотрела на отца. – Скажи, что нет, что она солгала, чтобы наказать меня, папа, – девушка бросилась к отцу, но он остановил ее движением руки. – Папа?

– Да, Катя, ты не наша дочь. Присядь, – он усадил девушку на стул около стола.

– Но…, – Катя закрыла лицо руками.

– Твоя мать – Наталья, была влюблена в меня, хотела за меня замуж. У нас был роман. Но я уехал учиться. А вскоре получил от нее письмо, что она беременна. Я был рад. Когда я вернулся через год, она встретила меня с ребенком на руках. Мы поженились, переехали в город, где я учился. Я любил тебя, но видел, что Наталья относится к тебе с некоторым холодом. А через два года одна из ее подруг мне рассказала, что Наташа никогда не была беременна, что ребенка она купила у какой-то бездомной спившейся женщины. Я был зол на нее, хотел выгнать вас обеих из дома. Но ты была ни в чем не виновата. С Наташей мы помирились. И воспитывали тебя, как родную дочь.

– А Лиза? – спросила Катя, и голос ее дрогнул. – Ее вы тоже купили?

– Нет, Лиза наша дочь. Но я никогда не делал разницу между вами и любил вас одинаково.

– Одинаково? – Катя вскочила со стула. – Одинаково?

– Вы обе имеете одинаковые дорогие вещи, игрушки, телефоны, у каждой из вас своя комната…

– Вещи! Игрушки! Телефоны! – закричала Катя, переворачивая стул. – Не это было мне нужно!

– Прекрати истерику! – прикрикнул на нее Роман Петрович. – Возвращайся домой. Поговорим вечером.

– Ма… Наталья Николаевна выгнала меня из дома, – ответила Катя.

– Да, я слышал о вашей ссоре вчера, – проговорил он. – Иди, извинись, и она тебя пустит.

– Она сказала, чтобы ноги моей не было в вашем доме.

– Хорошо, так даже лучше, – Роман Петрович открыл бумажник, достал из него несколько купюр и протянул девушке. – Иди на вокзал, купи билет до деревни Митино, поедешь к своей бабушке, моей маме. Поживешь у нее.

Катя смотрела на отца, не веря, что он говорит ей это. Она шла к нему за защитой, а он дает ей деньги и отсылает прочь.

– Она не моя бабушка, – прошептала девушка.

– Она ничего не знает, – Роман Петрович, видя, что Катя не берет у него деньги, подошел к ней и сам вложил ей их в руку. – Я позвоню, она встретит тебя. Поживешь у нее, она определит тебя в школу.

– Ты хочешь, чтобы я осталась там навсегда?

– До своего совершеннолетия. А дальше делай, что хочешь.

– Папа, не поступай так со мной… прошу…

– Уходи, Катя, у меня важная встреча. Поспеши на вокзал, я не знаю, когда уезжает последний автобус, – он небрежно махнул рукой в сторону выхода.

Катя на ватных ногах подошла к двери и открыла ее.

– До свидания, Катерина Романовна, – произнесла секретарша.

Девушка бросила на нее быстрый взгляд. Секретарша противно улыбалась.

Катя прошла к стеклянному лифту, коридор, металлоискатель, стол администратора, охранник, стеклянные двери… Она медленно шла вперед, глядя перед собой. По щекам ее катились крупные слезы. В руке она все еще сжимала деньги, что дал отец. Катя посмотрела на них. Две тысячи рублей. Папа сказал, этого хватит на билет до бабушки. Но она не может уехать в деревню. Дмитрий не позволит. Он сочтет это побегом. Он без труда найдет ее. И снова изнасилует ее со своими друзьями…

Катя медленно разжала пальцы, и деньги выпали из ее ладони. Ветер подхватил их и понес прочь.

Девушка медленно пошла по тротуару. Куда ей теперь идти? У нее никого нет, ничего нет… Ей никто не поможет, никто не приютит ее…

Ее подруги отказались от дружбы с ней, Кирилл мертв, Миша тоже, родители – не ее родители, они выгнали ее…

Почему сейчас? Почему это все свалилось на нее сейчас?

Может, ее мама была права? Может, она была слишком неблагодарной? Она жила в огромном доме со слугами, покупала себе все, что хотела, делала все, что хотела, она училась в самой лучшей школе города, отец оплатил бы ей любой университет, взял бы к себе в компанию, подарил бы машину на восемнадцатилетние… Но она все испортила… Сама все испортила. Связалась не с тем парнем, ввязалась в эту историю с наркотиками… Зачем все это? Ведь все же было хорошо…

Катя бродила по городу до темноты. Весь день она ничего не ела, ее ноги болели, все ее тело болело, порезанные ладони болели…. Болела ее душа и ее сердце.

Девушка не видела, куда шла. И очнулась только, когда перед ней засияли фонари Крымского моста.

В детстве Катя любила гулять по нему с папой. Перегибаясь через перила, маленькая Катя смотрела на быстрые волны реки, на проходившие под мостом катера и яхты, а папа придерживал ее, чтобы она не упала.