Проститутка Дева

Сразу вспомнились мелкие дежурные обиды, которые Мигунов по служебному, по пьяному своему высокомерию частенько наносил Володе, то посылая его в два часа ночи за какой-нибудь очередной штучкой, то приказывая ему стоять под окном и ждать до утра, покуда он, Мигунов, будет в постели у этой штучки… И случалось, что, обещая выйти в пять, просыпал и выходил в одиннадцать. А Володя сидел в Мерседесе. И ничего не говорил в упрек своему шефу. А что тогда было у него на душе? Поди узнай!

На стоянке перед АСБ, правда, уже месяц как стояла под снегом его "Ауди"-двухлетка.

А права с техпаспортом он, кстати, сегодня взял?

Мигунов достал бумажник, раскрыл, убедился, что права и техпаспорт на месте, единым пакетом в аккуратных прозрачных полиэтиленовых карманчиках.

Мигунов надел пиджак, постоял секунду перед дверью, примеряя на лицо то выражение, с каким он выйдет к своей бывшей секретарше.

Вот, кстати, невыносимая мука, такая тоска: слушать новости, касающиеся твоего предприятия. Твоего бывшего предприятия, с которого тебя только что так беспардонно вышибли.

Тебе сообщают новости как человеку причастному, тебя вроде как провоцируют на радость, ведь шутка ли? Борщанский – гендиректор и председатель совета директоров – привез из Англии новый пакет новых программ… И рассказывающий это ждет твоей радостной реакции… Но в тебе горит одно лишь возмущение вместе с раздражением, и думаешь: специально что ли, сволочь, на больную мозоль наступаешь?

Но кто его знает? Может, и правда, не ведает человек того, что ты уже уволен? И искренне радуется за тебя и твою компанию?

А и верно.

Борщанский…

Их гендиректор и председатель совета директоров только что вернулся из Англии и привез оттуда пакет новых программ.

И именно этот приезд с новыми программами, именно смена формата и связанный с этим передел сетки вещания – они и стали тем формальным поводом, из-за которого Совет решил снять Мигунова.

Де, прежний главред не потянет…

Новая идеология канала нуждается в новых мозгах.

Да…

Плохо быть наемным спецом, когда дело тебе не принадлежит, и когда с чужих саней среди грязи долой!

И еще плохо, когда весь твой общественный вес последних лет формировался лишь одним – принадлежностью к звучному имени определенной фирмы.

Главный редактор "Норма Ти-Ви"…

Круто!

Большой человек, однако.

А отняли от тебя должность, перестал ты быть главным редактором – и вдруг стал маленьким!

Как же это?

Поэтому хорошо быть…

Хорошо быть вот тем большим художником, что подарил их каналу тот самый пейзаж.

Этот художник сам по себе – у него не отнимешь кресло, кабинет или должность.

Он всегда будет большим человеком.

Всегда…

Хорошо быть кисою, хорошо собакою.

It"s good to be a cat, it"s nice to be a dog – you can piss wherever you want!

Да!

Слишком невоздержан порою был ты на язык, господин Мигунов!

Кто тебя тянул за язык говорить, что риэлити шоу типа "Под стеклом" вызывают в тебе органическое отвращение?

То-то они там в Англии, когда решили менять формат канала, припомнили наверняка эти слова.

Да что слова?

Целое интервью, которое Мигунов по неосторожности дал одной журналисточке. Не этой, с незастегнутыми пуговичками, а другой – из "Литературки"…

Интервью тогда вышло скандальное.

Была у Мигунова слабость.

Любил он женщин.

И если в недрах Лубянки было на него досье, то в досье этом в графе "на чем можно подловить да подвести под монастырь" следовало бы написать: слаб в отношении женского пола.

Да, понравилась ему журналисточка эта, и выпил он тогда виски сверх положенной меры – вот и потерял контроль да наговорил лишнего. Расхрабрился, храбрый портняжка, пораспустил свой павлиний хвост, желая впечатление на бабёнку произвести, а вышло – боком.

Забыл Мигунов непреложное правило самосохранения: нельзя заигрывать со змеями и устраивать танцы на минах. Увидал расстегнутую пуговичку, разомлел и позабыл.

А когда появилась интервью, от которого у коллег скулы свело, уже поздно было пенять да судиться с "Литературной газетой".

Интервью Мигунова кто-то даже вырезал и повесил в лифте.

Но его и без того все в Останкино читали.

Читали и цитировали.

"В застеколье происходит шевеление организмов".

Это было цитатой всей следовавшей за публикацией недели.

Да что там недели – месяца!

Мигунова вызывали на два высоких ковра.

Вызвали и предупредили.

Предупредили, что людей, совершающих критические в отношении идеологии ошибки, они терпеть на редакторских постах не намерены.

И Мигунов тогда впервые понял, что он не вечен как главный редактор.

Что рано или поздно эта лафа карьерного везения может и кончиться. Что талантливых ребят у подножия Олимпа навалом, а незаменимых на вершине нет… И сертификата "священной коровы", как у некоторых, которые обедают с премьером и катаются на лыжах с президентом, у него, у Мигунова, тоже не имеется.

Но холодок увольнения, которым повеяло тогда, со временем забылся.

А зря забылся.

Вот Борщанский ездил в Лондон, и там, оказывается, статейку эту не забыли.

Мигунов кряхтя нагнулся к сейфу, стоящему на полу, рядом с ножкой старомодного письменного стола, набрал шифр…

Достал папочку с личным и сокровенным.

Открыл.