Проститутки

– Ну хорошо, пацифистик мой модненький, попробую удовлетворить твою просьбу, не самую извращённую, надо тебе сказать.

– А вот это будет как раз мой второй вопрос. И пусть он такой же банальный, как и первый. Но я думаю, наши зрители хотят от вас услышать о самом главном извращенце, который побывал у вас в гостях, или у которого в гостях были вы. Кстати сколько уже лет длится ваша половая жизнь?

– Так посчитай, кучерявенький. Мне уж за седьмой десяток перевалило, осьмой годок пошёл, а первый раз я попробовала с гармонистом у нас в селе на Ильин день, когда мне исполнилось осьмнадцать. Помню тогда на сеновале задрал он мне рубаху с юбкой, облил утрешним молоком из-под бурёнки и начал облизывать, усами щекоча мой срам. Без этого у нашего гармониста не стоял черенок. Сколько получается годиков моя девочка любит мальчиков?

– 78 минус 18… выходит вы уже 60 лет занимаетесь сексом!

– Выходит так, безобразник ты эдакий! Тётя Валя пережила социализм и демократию. До коммунизма вот жаль не дожили, но извращенцев на своём веку повидали! И расскажу я тебе не об одном, самом главном из них, а о целом городе таких негодников извращенцев, в котором однажды я побывала.

– Даже так?! С этого момента мой вопрос перестал быть банальным!

– Погоди удивляться, сахарный мой мальчишка, лучше послушай тётю Валю. Однажды, когда мне было лет 30, решила я покорить северные просторы нашей необъятной Родины. Села на поезд и поехала в гастрольный тур по городам вахтовиков. Где месяц задерживалась, где меньше, зависело всё от клиентуры и конкуренции. Ну и в одном посёлке говорят мне, есть, мол, такой городишко Малоумиев в дикой тайге, рядом с урановым рудником, где девки не работают, побаиваются. А мужиков голодных там пруд пруди. В общем, непочатая для нашей специализации территория.

– Поспрашивала у коллег по опасной профессии, чего это они очкуют там торговать прелестями? Девчонки, как сговорившись, отвечают, мол, пришибленные там клиенты какие-то, со странностями. То ли контуженные все в детстве, то ли рудник урановый на них влияет. Ну ладно думаю, где наша не пропадала. Кого я только не видела уже в те времена: и любителей тёпленьких какашек, и гурманов золотого дождичка, и тех, кого за член нужно в квартире на роликах покатать, и чистюль, предпочитающих харчки и плевки девочек с пола тряпочкой подтирать.

– И такие есть?

– Пруд пруди, любопытненький! Один даже мне своего попугая в пизду засовывал.

– Тётя Валя, мы же договорились.

– Ну прости, строгий, ты старую бабушку. Не люблю пизду называть всякими там кисками и беляшами! По-моему, пизда очень красиво звучит и полно отображает истинное своё предназначение и смысл вселенский сути мироздания. Так вот, засунет мне туда попугайчика, и говорит: «Спасайся, Гоша, газовая атака!». А потом мне: «Перди, Валька!». Я поднатужусь и бздну. А он нюхает, сжимая мне губы половые, чтоб Гоша не выбрался… Щедрый был дядька, помню, не жалел ни денег, ни попугая!

– Короче, повидала я всякого, как тогда думала, поэтому не испугалась предостережений девочек и поехала в Малоумиев. Пустила, как водится, слух что в городе проституточка молодая и красивая появилась, из столицы приехала и обслуживает по высшему классу. Это сейчас у вас, жеребец, телефоны и интернеты у каждого; проблемы, как говорится, с рекламой нет. А тогда конспирация была жёсткая, через сарафанное радио всё устраивали. В общем, ажиотаж навела в городишке, комнатёнку для утех сняла на окраине, кого надо для защиты обслужила.

– И вот приходит ко мне первый партработник с дипломатом, в очках, как положено. И с порога заявляет: «Раздевайся, сука бесстыжая!» Ну ладно, думаю, любит человек ругаться, должность, наверно ответственная, нервишки на работе пошаливают. Сейчас отрываться на беззащитной шлюшке будет. А мне то что, пусть отрывается, я не гордая! Сняла с себя платье с трусами, стою перед ним, жду, что дальше скажет. А этот бюрократ достаёт лупу и начинает мне лобок рассматривать, приговаривая: «Не порядок! Так дело не пойдёт!» Потом достаёт пинцет и штангенциркуль и берётся каждый волосок оттягивать и измерять, и те волоски, которые оказываются больше двух сантиметров, выдёргивает, сука, безжалостно. И так знаешь, больно, что у меня всякий раз слёзы на глазах наворачиваются! А он каждую мою слезинку слизывает как полоумный. Язык у него такой шершавый был и гнилью какой-то изо рта пахло, как из помойного ведра. Так он мне целый час и дёргал волосёнки, да слёзы мои слизывал, даже брюк не снимал, чудик! Так и не знаю, кончил он или нет? Только шугаринг тот первобытный мне тогда, ой, как не понравился!